Они шли по улицам и методично поджигали дома из огнеметов. Папа сначала услышал крики, потом выстрелы, потом шум пожаров, выглянул на улицу и увидел, как по ней идут немцы и выпускают огнеметные струи в окна домов, не пропуская ни одного.
Город был деревянный, в нём и не надо было жечь каждое здание – город бы и так сгорел, когда огонь с первого подожжёного дома перекинулся бы на соседние, а дальше уже заполыхало бы повсюду. Но немцы жгли всё.
Люди, которые пытались спасаться из домов, попадали под выстрелы, если выпрыгивали на улицу перед немцами. Но если удавалось удрать через задние заборы, то никто за ними не гнался. Ведь не в наказание город убивали, а так просто, чтобы не достался врагу. Попался под автомат – пристрелили. Не попался, ну, беги-беги, повезло.
Подошли к папиному дому и выстрелили из огнемета и в него. Но дом почему-то не загорелся. Немцы прошли мимо, а семья наблюдала сквозь щели в погребе. Опять же, без особого страха за себя, так как было очевидно, что поджигатели идут быстро, по дворам не рыскают. Уж было стали радоваться, что дом уцелел, когда прошедшие немцы обернулись, оценивая работу, заметили, что один дом не горит – то ли струя бензина не туда попала, то ли просто ветер загасил пламя – ведь ветер уже был разбужен пожаром. Одним словом, один немец вернулся и бросил в окно дома зажигательную гранату. Та взорвалась, вырвался огненный шар, а дом вспыхнул еще быстрее, чем подожженные из огнеметов. И сгорел дотла.
Утром следующего дня от половины города остались только головешки. Но та половина, где поджигательная команда не проходила, тоже уцелела. Сначала люди решили, что немцы то ли забыли, то ли не успели её сжечь. Но вдруг появилась машина, с неё спрыгнули те же (скорее всего) поджигатели и так же стали зажигать дома. Оказывается, на ночь просто отдохнуть отъезжали.
Вдруг поднялась стрельба. Немцы рванулись к машине (а разошлись они уже по разным улицам и сбегались не одновременно). Машина удрала. Папа понял, что подходят наши, и бросился туда, откуда раздавалась стрельба. Пробежав минут десять, он добежал до уцелевших кварталов. Забежав за угол, увидел деревянный мост через речку. Мост, почему-то, немцы не сожгли. Не успели, ожидая отступающие части? Кто знает. Перед мостом, ближе к папе, лежал труп немца-поджигателя, с факелом около руки. Факел ещё даже горел. Папе запомнилось, что это была большая палка, обмотанная тряпками и пропитанная бензином. Поэтому и горел хорошо. Как ни странно, но это был первый убитый, которого папа сам видел за всю войну, не считая погибших летчиков. Никого вокруг не было. Потом уже другие мальчишки рассказали, что передовой отряд советской армии как раз настиг поджигателей в момент их «работы». Открыв огонь от моста, солдаты убили одного немца, а остальные успели удрать. Советские же солдаты же, не останавливаясь, промчались дальше.
