Она разошлась не на шутку. Недотепа у печки действовал на нее, как красная тряпка на быка.
— Курт обещал бросить курить. Я ему велела. Так мы сэкономим одну марку восемьдесят пфеннигов в неделю.
— Вот и с меня тоже хватит. На табаке можно сэкономить уйму денег. — Ольга давно уже обдумывала этот шаг. Дочка вовремя напомнила о нем. Но прежде чем она успела развить эту тему, в разговор вмешалась младшая дочь, Линда, сидевшая за уроками:
— Брозовские тоже пойдут на площадь в воскресенье, там будет выступать господин Рюдигер. — Линда захлопнула тетради.
— Что, что? Откуда ты это взяла, доченька? Кто тебе сказал? А почему господин Рюдигер будет выступать?
— Вальтер Брозовский хвастал в школе новым знаменем. Будто оно сплошь из золота и бархата. Учитель Петерс тоже хочет взглянуть на него. На площади будет праздник.
— Знамя, праздник? Мне надо сейчас же сбегать к жене штейгера Бартеля. Сейчас же! Да знают ли вообще Бартели? Ты что-нибудь слышал, Эдуард? Боже, и это мой муж! Сидит как истукан. Наверное, все уже в курсе, а от него никогда ничего не узнаешь. Говоришь — в воскресенье, Линда?
— Вальтер Брозовский говорил, что будут участвовать красные фронтовики, некоторые приедут издалека. Сто тысяч человек должны собраться. — Девочка бойко перебросила косички через плечо. — Я показала ему язык!
— Не смей с ним разговаривать, они нам не ровня, слышишь? Эдуард, ты слышал, этот сброд опять собирается заварить кашу. Надо сейчас же бежать. Интересно, фрау Зенгпиль уже в курсе? Я пошла к жене Бартеля. В какой он смене, Эдуард?
— И что ты волнуешься? Еще вчера на шахте раздавали листовки. Будут передавать знамя из России, — еле слышно промямлил он сенсационную новость.
Ольга яростно накинулась на него:
— Ну и муж, нечего сказать! Полдня здесь проторчал и хоть бы слово молвил. Все приходится вытаскивать из него клещами, обо всем узнаешь последней. Тупица проклятый! Если бы не дети, я бы знала, что делать…
— Курт сказал, что скоро коммунистам дадут по рукам. — Старшая дочь как будто пропустила перебранку мимо ушей. С тупым равнодушием она лишь пересказывала то, что слышала от мужа.
— И подумать только, что через несколько домов от нас живут самые зловредные из них. А теперь еще и учитель к ним зачастил. Недавно на женском вечере вахмистр сказал, что долго такого терпеть не намерен.
Бинерт поднял глаза. Зачем вахмистр пожаловал на женский вечер? Это что-то новое. Жена не заметила, что теперь он стал внимательно слушать, и все больше горячилась:
