Изабелла сделала паузу и отстегнула от пояса под плащом большой кожаный кошель.
— Поверьте мне, сэр рыцарь, — умоляюще произнесла она. — Если вы не спасёте нас, то по приезде в замок меня просто тихо убьют, а моего сына… его тоже убьют, только позже. Сделают так, что он на охоте упадёт с коня. Или ещё как-нибудь. Неужели вы полагаете сэр, что я решилась бы на бегство из замка собственного мужа, решилась бы подвергнуть себя позору и осуждению, если бы не крайние обстоятельства, вынудившие меня к этому?
Она замолчала и над лагерем и лесом повисла напряжённая тишина. Молчали воины, молчали собравшиеся потихоньку вокруг караванщики, лишь слышался треск горящего костра, бросающего в совсем уж сгустившейся тьме, зловещие блики на лезвия клинков, да слышались крики ночных птиц, начинавших свою охоту.
Изабелле стало тоскливо и страшно в этой гнетущей тишине.
— «Господи! — мысленно, неистово взмолилась она — Помоги господи… Не дай пропасть… я ведь так много сделала для этого… Помоги…»
Её мысли путались, когда она отчаянно пыталась найти ещё какие-то слова, слова чтобы доказать, чтобы убедить.
И в этот момент словно разбивая её надежды, нарушая тишину раздался громкий, сильный голос Рожера де Гирье.
— Это всё неправда! — капитан приподнялся на стременах и говорил нарочито громко, желая вероятно, чтобы его услышали не только воины, но и купцы-караванщики. — Это ложь, которую вы мадам придумали, чтобы продолжать плести свои интриги против дома Родэз, в угоду вашему брату — графу Раймунду де Фуа. Вам ничто не угрожает в замке и уж тем более вашему сыну — наследнику престола Родэза, которому я буду служить с тем же усердием, как служу сейчас его отцу.
И будто эти слова сломали тишину ночного леса. Все вокруг, разом загомонили. Говорили купцы, перебрасывались между собой фразами, переглядываясь, наёмники, говорил что-то вполголоса своим гвардейцам Гирье.
Изабелла почувствовала, что от страха у неё подкашиваются ноги. Если сейчас сэр Тибо даст приказ своим пропустить их…, то что тогда? Станет ли капитан силой сажать её на коня? Но даже если не станет, то как может она оставить сына?
Внезапная яростная решимость, нахлынувшая горячей волной, подстегнула её и она шагнула ближе к командиру наёмников. Стараясь перекрыть шум, подняв над головой тяжёлый кошель, который до сих пор держала в руках, она громко крикнула:
— Здесь сто дукатов! Они ваши! Сопроводив меня в Фуа, к замку моего брата, вы получите ещё столько же! — Изабелла пристально посмотрела в глаза де Грэю. — Сэр Тибо, я не покупаю вас. Я покупаю свою жизнь и жизнь моего сына. Я отлично понимаю, что этого недостаточно, но у меня нет больше, — в её голосе слышалась усталость. — Поверьте мне сэр, всё что я сказала вам — это правда. Если вы отступитесь от меня, я погибну. Клянусь, что если вы спасёте нас сейчас, я буду в вечном долгу перед вами. Ведь может оказаться, что вам когда-нибудь понадобится помощь, а дом Фуа всегда платит свои долги, уверяю вас.
