— Ну? — она заставила себя успокоиться. — Освежился?
Сын печально посмотрел на стоящий далеко кувшин и уныло кивнул.
— Я три ночи не спал, — пожаловался он. — И не пил между прочим. В горло ничего не лезет. На какого чёрта вы не могли жить спокойно? Почему вам всё время нужно было воевать?
— Ты что меня в этом обвиняешь? — возмутилась Рихильда. — Она умудрилась рассорить тебя со всеми с кем смогла. Все наши проблемы в последнее время, из-за неё.
— Интересно зачем бы ей это надо? — съязвил Гуго. — Мы уже сто раз это обсуждали. Половина твоих претензий к ней мама, зиждется на том, что вы не могли поделить власть и влияние на меня и Гийома. Господи, как я устал от ваших вечных склок! — он решительно потянулся к кувшину и снова наполнил свой кубок.
Рихильда поняла, что дальше так говорить нельзя. Нельзя им сейчас ругаться, слишком многое поставлено на карту. Она как могла более спокойно и доброжелательно посмотрела в глаза сыну.
— Я не отрицаю, что у меня непростой характер, — улыбнулась она. — Возможно мне не легко было расстаться с властью, но поверь сынок, я никогда не стала бы враждовать с Изабеллой, если бы видела что она использует свою власть и влияние, на благо нашего дома. Но ты сам прекрасно знаешь, что это не так. Все её старания были направлены на то, чтобы ослабить Родэз. А мотивы её вполне ясны. Чем слабее мы — тем сильнее нуждаемся в поддержке её братца. Рано или поздно он разберётся со своими делами на юге и тогда…
— И тогда что? — перебил её сын. — Он просто-таки набросится на нас? Не говори ерунды.
Рихильда грустно посмотрела на него. Он ничего не понимает или вернее не хочет понимать. Может потому что ему страшно допустить такое, а может действительно так плохо знает свою жену. Самое губительное для правителя — бояться посмотреть правде в глаза.
— Гуго, — она медлила, стараясь тщательно подбирать слова. — Ты не можешь не осознавать, что ваши отношения, если они когда-нибудь вообще были, умерли. Ты часто поддерживал её вопреки моим решениям и желаниям и наверно иногда был прав. Она твоя жена и я понимаю, что ты пытался вести себя так, потому что хотел сохранить мир и покой в семье. Но теперь… Своим бегством она фактически объявила тебе войну и это — война без перемирья. Она просто не сможет пойти на компромисс. Хотя бы потому что побоится. Любой компромисс который устроит нас — будет означать её поражение. Ты это понимаешь?
Гуго посмотрел на неё. В его взгляде была такая боль, что ей захотелось обнять сына, но она сдержалась. Нехорошо будет если на глазах у слуг, взрослый мужчина — властитель, будет искать утешения на груди у матери.
