Неизвестно, как отреагировала Бланка Кастильская на эти оскорбления, нанесенные ее мужу. Ей не дали возможности выразить свое мнение. Ее имя даже не упоминается во время торжеств. Правда, это были чисто мужские развлечения, но она и не сопровождает своего мужа, когда он вступал во владение Артуа, хотя у нее там было несколько кастелянств в качестве douaire (часть имущества, которую муж оставлял за своей женой в случае, если она переживет его). Видимо потому, что Бланка была беременна, поскольку в 1209 году родила мальчика названного Филиппом. Но главный вопрос, который затрагивал и ее, касался отношений между Филиппом Августом и его сыном Людовиком. Почему возникло такое недоверие со стороны короля, недоверие, которое должно было сохраниться до конца правления Филиппа?
Во-первых, весьма вероятно, что король помнил драму семьи Плантагенетов, одним из действующих лиц которой он был, подстрекая Ричарда Львиное Сердце против его отца Генриха II и участвуя вместе с ним в военной кампании, которая привела к смерти короля Англии в 1189 году. Кроме того, Генрих II, при жизни короновавший своего сына Генриха Младшего, видел, как последний восстал и потребовал разделения власти. Для короля наличие взрослого сына, стремящегося к власти, являлось источником беспокойства, которое могло привести к разрыву семьи.
Его опасения также подпитывались культурным климатом начала XIII века, который характеризуется повсеместным беспокойством, ростом ересей и распространением более или менее апокалиптических пророчеств, подразумевающих потрясения в управлении королевствами. И некоторых из этих необузданных идей проявлялись в характере принца Людовика. Начало XIII века, это середина периода крестовых походов, и в это время умы людей были открыты для самого бредового религиозного иррационализма, готовые поверить любому пророку и принять самые дикие слухи. Последние успехи ислама, неоднократные неудачи последних христианских экспедиций, в 1190–1191 годах, и 1204 году, нашествие монголов, обострили эсхатологические спекуляции. Ереси и пророчества объединились, чтобы объявить о конце времен и рождении новой эры величайшего смятения. К этому можно добавить астрологические прогнозы, которые стали очень популярны после повторного открытия древних наук, особенно трудов Птолемея.
Среди пророческих сочинений сильное влияние оказали труды калабрийского цистерцианца Иоахима Флорского (1130–1202 гг.), поскольку они были наиболее структурированными. Даже главы церкви на некоторое время поддались соблазну, а в 1190 году Ричард Львиное Сердце беседовал с Иоахимом во время своего пребывания на Сицилии. В четырех больших книгах, написанных начиная с 1184 года, Иоахим развивает великий синтез человеческой истории, основанный на расшифровке Писания и принципе соответствия между библейской историей и историей современного мира. Здесь не место для разбора его сложной системы, скажем упрощенно: он возвещает о неизбежности всемирного переворота, о вступлении в век Духа, период покоя, мира и созерцания, а за этим тысячелетием последует приход неизбежного антихриста, чья армия пронесется по Востоку и Западу, и который в конце концов будет побежден, поглощен вместе с дьяволом озером огня и серы, а затем наступит окончательный суд и вечный век. Мысль Иоахима, распространяемая орденом святого Иоанна Флорского, строгой ветвью цистерцианского ордена, поначалу приветствовалась римскими папами, но ее опасный характер стал очевиден, когда она была принята протестными течениями в Церкви, и в 1259 году была окончательно осуждена. Однако она оказала сильное влияние на теологические размышления, которыми интересовались Людовик и Бланка.
