Глава четвертая
Я Вам пишу
«Не думай обо мне»
К.Б./ Я, пожалуй, на этот раз задам вам вопрос первая. Есть кое-что, что меня, мягко говоря, смущает в образе Софьи Андреевны. Когда я читаю ее Дневник или мемуары, я внутренне солидарна с ней и почти все могу себе объяснить. Я вижу в ней и женские слабости, и женскую силу, и я по большей части питаю к ней симпатию. Но когда я читаю ранние письма Софьи Андреевны мужу, меня… берет досада. Я не могу себе многого в них объяснить, а особенно — их тон. Вот молодая Соня 25 ноября 1864 года пишет письмо любимому Лёвочке в Москву, где он «застрял», решая вопрос с вывихнутой рукой. Вопрос серьезный, время окончания разлуки — неизвестно.
Еще грустно, что, так как ты будешь лечиться гимнастикой, то тебе долго нельзя будет вернуться домой, надо лечиться с выдержкой, последовательно и долго. Ну да что, это пустяки, только бы не даром прошло все это, а была бы польза. Я рада, что общее здоровье твое лучше, это главное. Как скучно, что до сих пор нет от тебя писем. Твоим духом на меня повеет, когда прочту твое письмо, и это меня много утешит и оживит, да и подробности-то, главное, я все узнаю, что говорили доктора и как ты смотришь на все эти передряги с рукой. Очень ли тебя все это огорчает или нет. Сережа (Сергей Николаевич Толстой. — К. Б.) все говорит о твоей руке с каким-то разочарованием, но все рады, что тебя не будут ломать. Нечего просить тебя, чтоб ты мне писал обо всем подробно, ты, верно, сам меня не забываешь. А я то вчера, сумасшедшая, обвиняла тебя, что нет телеграммы. Прости меня, Лёвочка, я была так встревожена и огорчена; какую я нынче ночь провела гадкую. Думала, думала, так в голове стало спутано все и тяжело. Расстались таки мы с тобой, пришлось и горе испытать, не все же радоваться. А это настоящее горе, серьезное, которое тоже надо уметь перенести. Как то вы все там поживаете? Хорошо ли тебе? Ты обо мне не думай, ты все делай, что тебе весело. И в клуб езди, и к знакомым, к кому хочешь; я теперь насчет всего так покойна, так счастлива тобой и так в тебе уверена, что ничего в мире не боюсь.
Это письмо насквозь пропитано скрытыми, а иногда и явными упреками. Что значит «ты обо мне не думай, делай что хочешь» и «нечего просить тебя, чтоб ты мне писал обо всем подробно»? Что-то есть в этих фразах из разряда детских манипуляций: «Я совсем не хочу это вкусное, сочное яблоко, мама, и все-таки жаль, что ты мне его не дашь…» Такие письма не успокоят адресата, а только усилят его тоску и тревогу.
