Соня, уйди! Софья Толстая: взгляд мужчины и женщины. Роман-диалог | страница 70
Она все-таки была потрясающей женщиной, не побоявшейся заговорить о самом женском и интимном публично. О том, что всегда остается за кулисами, о чем женщины рассказывают друг другу на «девичнике», на форумах для мамочек в интернете. Чего мужчины бояться слышать, потому что для них это слишком «женская история». Чисто женская работа, которую женщины должны делать где-то в уголке жизни, а потом возвращаться и украшать мир своим румяным видом и умными разговорами. И при этом, заметьте, она была женой в самом патриархальном смысле этого слова.
П.Б./ Вы сейчас сказали очень важные слова. Да, Софья Андреевна сочетала в себе патриархальное отношение к семейной жизни, когда доблесть жены заключается в служении мужу, с абсолютным «модернизмом» в этом вопросе. Да, в Дневнике и мемуарах она предвосхитила женскую прозу конца XX — начала XXI века с ее откровенным физиологизмом, когда законной темой литературы вдруг стали аборты, выкидыши и рождение мертвых детей. Софья Андреевна как писатель обогнала своего мужа на целый век. Так что еще вопрос: кто из них был круче в прозе — он или она?
К.Б./ Я думаю, каждый из них «играл» на своем поле. Равно как про Льва Толстого мы можем сказать, что он и гениальный писатель, и великий мыслитель, и общественный деятель, и педагог (по «Азбуке» Толстого учатся даже современные дети). Так и про Софью Андреевну можно сказать, что она была и великой писательской женой, и великолепной матерью, и женщиной в революционном понимании этого слова. То есть женщиной, которая, стоя рядом с таким патриархом, высказалась о праве женщин на свое женское слово наряду с мужчинами. Здесь скорее речь даже не о литературе в чистом виде, а о том, что своим откровенным Дневником и мемуарами Софья Андреевна смогла доказать миру, что женщина имеет право говорить обо всем, что ее на самом деле волнует. Без купюр и ложного стыда.
П.Б./ Что ж, наверное, это действительно так. В случае с прозой Софьи Андреевны приходится говорить не о литературе в чистом виде, а о том, что в постмодернизме называют широким понятием «текст». И этот «текст» включает в себя не только ее Дневник и мемуары, но и ее жизнь в целом, отраженную в том числе и в других источниках — воспоминаниях, дневниках и письмах других людей — того же Льва Николаевича, ее сестры Кузминской, их с Львом Николаевичем взрослых детей. В сущности, мы с вами и пытаемся понять этот «текст». Но при этом не стоит забывать, что Софья Андреевна была не «текстом», а живым человеком, который не укладывается ни в какой «текст».