— Читай! — снова требует Зоя, и Настуся старательно выговаривает трудные русские слова:
Кот стря-пу-хой был,
Чис-тил, скрёб, посуду мыл,
Бегал в кухне, суе-тился,
Кипят-ком не раз облился.
Иногда Настуся брала с полочки Виктора толстые книжки с красивым золотым тиснением и перелистывала с Зоей. Сколько там было интересного! Корабли в бушующем море, какие-то люди в странной одежде, невиданные звери и птицы. А то ещё нашла как-то Настуся среди роскошных томов небольшую неказистую книжечку. На ней стояло:
В. Г. Короленко
СЛЕПОЙ МУЗЫКАНТ
Развернула и сразу же увидела портрет: знакомая густая борода, ласковые, вдумчивые глаза. Он! Тот самый барин, что дал ей монету, — писатель Короленко! Интересно, о чём же он тут пишет? Что это за музыкант? И почему он слепой?
Полистав книжку, вздохнула Настуся. Мелкие густые строчки были девочке не под силу. Да и некогда над книжкой сидеть. А так хочется знать, о чём написал писатель Короленко! Так хочется прочитать все эти чудесные книжки! С завистью смотрит девочка сквозь открытую дверь на Виктора, который учит уроки в столовой. Счастливый, он учится в гимназии! Сколько у него учебников, тетрадей, какой красивый пенал! А Настуся никогда и ручки не держала в руке. А разве же она не смогла бы учиться так, как Виктор? Даже лучше! Вот он уже два дня стих зубрит и до сих пор не знает. А Настуся, слушая бормотание Виктора, уже давно выучила.
Но куда уж там думать Настусе о школе! Ей только работать не покладая рук, угождать генеральше. Ведь она в наймах…
Быстро проходила тёплая пора. Из окон генеральских покоев было видно, как напротив, в губернаторском саду, качались под ветром золотистые верхушки деревьев. По утрам было холодно, и Настуся, выбегая во двор, вся дрожала в своей лёгонькой кофточке.
Как-то незаметно небо затянулось тучами, и начались обложные дожди. В комнатах сделалось неуютно, сыро, и генеральша велела понемногу протапливать печи. Это была работа дворника, но он уже неделю как куда-то исчез. И вот каждое утро, пока Зоя ещё спала, Настусе приходилось носить со двора тяжёлые охапки берёзовых дров и самой топить четыре голландских печки. Ходить надо было на цыпочках, чтобы не побеспокоить сладкого утреннего сна генерала и генеральши.
Настуся видела хозяина дома только в обеденную пору. Небольшой, толстенький, в мундире с погонами, похаживал он по столовой, поблёскивая красными лампасами на брюках и напевая:
