— Люба! Настя! Давайте костёр разжигать!
И вот уже трещит, извивается сухой лист в жёлтых колечках пламени, а в горячем пепле печётся вкусная тарань.
А когда на город наползали тучи и серая осенняя мгла оседала мелкими каплями на холодной траве, девочки забирались к Варьке на чердак. Там, прижавшись к тёплой трубе, они играли в камушки, до тех пор пока Варькина мать не позовёт из сеней, чтоб шли обедать. Тогда дети клубочком скатывались с чердака. Настуся старалась прошмыгнуть через сени во двор, но Варька силой затягивала её в хату. Настуся упиралась, ухватившись за дверь. Запах горячей пищи манил её к себе, но скромность и стыд удерживали на месте.
— Спасибо, тётя, я не хочу, — с достоинством отвечала на приглашение Варькиной матери.
— Садись и ешь, а благодарить потом будешь, — говорила Варькина мать. — Сама без матери выросла…
В конце концов Настуся оказывалась рядом с Варькой, и они наперегонки вытаскивали из миски большие серые галушки.
Домой, к тётке, Настуся возвращалась неохотно. Согласна была бы до вечера мокнуть где-нибудь под дождём, лишь бы только не показываться ей на глаза. Ведь заранее знала, что тётка сразу будто мокрым рядном накроет:
— И где тебя носило до такой поры? Всё б тебе гонять, чёртова дочка! Пора бы уже и за работу браться!..
И тётка нашла-таки Настусе работу — заворачивать конфеты. Теперь, уходя на базар, она запирала девочку в мастерской, возле кучи взвешенных карамелек и целой горы бумажек для обёртки. Не разгибаясь сидела Настуся за столом и шуршала, без конца шуршала цветными бумажками. И казалось, мамин ласковый голос, шутки дяди Осипа, весёлые игры с Варькой — всего этого не было, а лишь приснилось Настусе.
Однако Варька, видимо, существовала всё-таки и на самом деле. Как-то в конце зимы Настуся, оглянувшись на стук в окно, узнала её приплюснутый к стеклу курносый нос и круглые веснушчатые щёки.
— Почему это ты не приходишь? — донеслось со двора.
— Тётка не пускает, — прижалась и сама к стеклу Настуся. — Заставляет конфеты завёртывать.
— Да брось их, пойдём лучше со мной!
— Как же я пойду, если меня заперли?
— А ты в окно вылезь.
— Ну да, тётка бить будет…
— Да она и знать не будет, — затарахтела Варька. — Мы недолго! Пока тётка с базара придёт, ты уже дома будешь! Вылезай, не бойся!
Да, Варьке хорошо говорить! Вот если бы она не у матери жила, а у тётки, так и она побоялась бы…
А впрочем, Варька такая боевая, что, может, и не побоялась бы. Ну и правда, что тут такого? Прогуляется Настуся, да и назад.
