– Конечно, я знаю, что былые богатства Шабельских неминуемо восстановятся, но сколько еще этого ждать – три года? Пять лет?
С чего бы такая уверенность? Наследства ждут, не иначе.
– А молодость проходит! В лишениях! Думаете, я не желал бы в Ниццу, а еще пуще – в столичную парокавалерию? Автоматон-то мне покупался, для выездки. Остатки былой роскоши. По давним временам многое могли себе позволить. Дед-покойник при дворе живал, да и батюшке с матушкой еще перепасть успело. А я? Эх! Обретаюсь тут, в полку, в глухой провинции! Так хоть вы не позволяйте себя запереть здесь. Когда ваш нынешний супруг в управляющих у бывшего состоял, деньги как-то находил, коли приказывали, а теперь сам вам приказы отдает?
– Драгоценности, которые покойный первый муж заложил, выкупать не стали, дескать, для хозяйства не надобны, есть дела и поважнее. А пойманную на потраве крестьянскую скотину без выкупа отпустил[22], говорит, что с них взять при их бедности. У вас, Петр, хоть автоматон остался.
– А давайте я вас прокачу, Анна? – вдруг залихватски вскричал поручик. Загудело, будто парокота с размаху хлопнули по железному боку.
Митя невольно поморщился: лошадей своих обхлопывайте, поручик, а паровые автоматоны ласку любят.
– Но… Это невозможно! – растерялась дама.
– Почему нет? Я же говорю: мой это парокот, и ездить на нем я отлично умею.
– Я в вас и не сомневаюсь. Но как же я поеду одна, без мужа, – такая компрометация!
– Какая компрометация, помилуйте! Мы соседи… смею надеяться, друзья… Мы же с вами друзья, Аннннна?
– Друзья… – смущенно пискнула дама.
– Мы просто два человека, чьи мечты и желания, увы, никому не интересны. – В голосе поручика добавилось трагизма. – Прокатимся – что в том такого? Ваш супруг еще из курительной не выйдет, как мы вернемся. Соглашайтесь! – Судя по бульканью воды и лязгу, дожидаться согласия своей спутницы поручик не стал и принялся раскочегаривать котел парокота.
– У меня даже амазонки нет… – все еще лепетала Анна.
– На что тут амазонка, не нужна тут вовсе… ножку сюда-а-а… вы такая легкая, просто пушинка! Видите, как просто! Ну, поехали!
Котел автоматона пронзительно свистнул, как бывает у неопытных всадников, конюшню заволокло паром.
Соскользнув с облучка паротелеги, Митя подскочил к дверям конюшни. Парокота повело влево… вправо… Железный бок со скрежетом прошелся по стене сарая. Вихляясь, как пьяный, то и дело припадая брюхом к земле, парокот ковылял через задний двор. Сидящая за спиной поручика Анна на каждом прыжке пронзительно вскрикивала, зато сам он горделиво выпячивал грудь, одной рукой небрежно двигая рычаги, а другой элегантно держа на отлете… кавалерийский хлыст.
