Выбор ведьмы - Кирилл Кащеев, Илона Волынская

Ирка Хортица. ВЫБОР ВЕДЬМЫ

Долгий путь прошла Ирка Хортица – от обычной девчонки до могущественной ведьмы, которой предстоит решать судьбы богов и миров. Готова ли она к такой ответственности? Никто спрашивать не станет. Ирке предстоит встреча с Табити Змееногой, легендарной владычицей Ирия, и еще одна встреча – с повелителем Мертвого леса, тем, кто управляет бесконечными ордами чудовищ. Война между Табити и Прикованным началась еще до рождения Ирки, но именно она должна будет положить ей конец. И от решения тринадцатилетней девушки зависит будущее двух миров… и ее собственное будущее.

Глава 1

Споры с зеркалом

— Давай я лучше тебе скажу, что ты на свете всех милее, всех румяней и белее? — предложило зеркало.

— А давай я верну тебя в мир людей? Подарю какой-нибудь... как их называют... модельке! Их сейчас много, таких специальных девушек для демонстрации готового платья. По-моему, гораздо больше, чем женщин, которые будут это платье носить. Вот ей и расскажешь, что она румяней и белее... Или у них снова загар в моде?

— Не подаришь, — буркнуло зеркало. — Я знаю слишком много твоих тайн.

— Поверь, из всех тайн ее будет интересовать только во что я одевалась и какой косметикой пользовалась. Еще диета, но моя ей не подойдет.

— Не надо дарить, — вздохнуло зеркало. — Они на почве этих самых диет все нервные, дерганые, так и норовят бедное зеркало об стенку грохнуть.

— Так может, уже займемся делом?

— Это я к тому, что если тебе результат не понравится, так... того... не надо об стенку. А то ты тоже у нас нервная, дерганая...

— Я хоть раз позволяла себе быть нервной и дерганой без выгоды для себя? А тем паче с убытком?

— Очень мило, конечно, что меня относят к убыткам. А своей хорошо просчитанной нервозностью ты пользуешься так часто, что собственные сыновья тебя за психическую держат!

— Так это же прекрасно! Безголовые детеныши не ждут от меня расчетливости, а значит, и сами в ответ ничего не рассчитывают. Быть эмоциональной мамочкой...

— Истеричной, — поправило зеркало.

— Много себе позволяешь! Хорошо, пусть будет по-твоему: быть истеричной мамочкой с избытком силы и недостатком ума порой та-ак выгодно. Все так бережны со мной... как с этой... тоже из мира людей... — тонкие пальцы с длинными, покрытыми темным лаком ногтями вопросительно пощелкали. — О! Как с гранатой с выдернутой чекой!

— Не знаю, это уже после меня появилось, — проворчало зеркало.

— Ты бы хоть изредка само обращало внимание на картинки, которые мне показываешь! Как можно быть таким ленивым и нелюбопытным! Ну ладно, давай уже! Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду покажи... — Женщина с тонким и острым, словно вырезанным ножом, лицом положила подбородок на сплетенные пальцы. Расходящиеся рукава платья тяжелыми складками скользнули вниз, открывая очень тонкие руки с хрупкими запястьями, перевитыми браслетами-змейками. Гладкие, как лакированные, черные волосы треугольными ласточкиными хвостами повисли вдоль щек. Почти круглые, вполлица темные глазищи уставились в прозрачное стекло. Отражение женского лица в старинном, мутноватом и неровном зеркальном стекле стало таять, сменяясь совсем другими картинами.