Митя словно в помрачении оглядел пыльную степь – вместо нее могла быть сибирская тайга? И выпалил единственное, на что был способен после такого потрясения:
– Младший князь Волконский – благовоспитанный человек, истинный пример для подражания!
– Другим бездельникам! Митя… – Отец вдруг опустил руки, как-то разом осунувшись, словно прорвалась давно накопившаяся усталость. – Благовоспитанность для дам какое-никакое, а достоинство… Да и то – кто пожелает себе жену, если всех достоинств у нее – одна благовоспитанность? А уж для мужчины… Такие, как твой разлюбезный князь, – не военные, не чиновники, неученые, а… надо же, «благовоспитанные люди»! Порхают из гостиной в гостиную, бессмысленное занятие почему-то полагая наиважнейшим. От лапотного крестьянина пользы больше, чем от твоего кумира.
«А ведь отец еще даже не знает, как этот самый кумир обошелся со мной! И как хотел обойтись с ним…» – подумал Митя. И, упрямо набычившись, выпалил:
– Его принимают в лучшем обществе! Его сам государь принимает!
Потому что так и есть! И… даже оскорбления от Волконского лучше, чем то, что творит отец сейчас!
– У государя работа такая: кого только принимать не приходится! Но ты… Не хочешь идти по моим стопам – воля твоя. Будь военным, как твой дядя, или поступи в университет… Да хоть в поместье хозяйствуй, хоть… мелочную лавочку заведи! Все лучше, чем светская дурь со сплетнями: кто на каком балу танцевал да на кого государь поглядел!
– Мелочную лавочку? Я… я дворянин! Ты не имеешь права держать меня здесь! Я не преступник!
– Дворянин ты только потому, что я награжден потомственным дворянством. И отнюдь не за успехи в танцевании кадрилей. И где тебе находиться, буду решать я, как твой отец. – Голос отца потяжелел.
– Я… все равно сбегу! Подальше от тебя!
– Изволь. Попробуй добраться до Петербурга пешком – потому что денег на билет я тебе не дам. Да и на что ты будешь жить? На подачки княгини Белозерской? На пряники их, может, и хватит. А твои светские приятели вовсе не стремятся к дружбе с теми, у кого не хватает денег на роскошные выезды и ложи в театрах.
– У меня есть матушкино наследство!
– От которого ты не получишь ни копейки, пока я, твой опекун, не буду уверен, что ты поумнел и остепенился. И не станешь, подобно бывшим владельцам нашего имения, вышвыривать матушкины деньги на столицы-заграницы!
– Я… я тебя ненавижу! – заорал Митя.
– Не кричи, благовоспитанный юноша. Подчиненные услышат, могут усомниться… в твоей светскости.
