– Не упырь, а вомпер – учишь тебя, Гнат Гнатыч, учишь, никак разницу не запомнишь, – проворчал исправник. – Упырь – то нежить низшая, а его превосходительство у самого светлейшего князя Потемкина секретарем был, матушку государыню Екатерину видывал, от нее и поместье получил, от как их высокоблагородие прям! Э, а это что ж выходит, Аркадий Валерьянович? Ежели сынка вашего и впрямь нечисть придушить пыталась… выходит, и тех двоих… – он мотнул головой в сторону трупов, – тоже нечисть? Значит, никакого убийства и не было? Говорил я – места у нас тихие!
Отец наконец справился с узлом и сдернул шейный платок прочь. И тут же лицо его словно заледенело.
– Вставай, – бросил он и едва слышно добавил. – И прекрати уже балаган!
Митя растерянно схватился за шею: какой еще балаган! Его пытались убить, горло болит так, что прикоснуться невозможно, и полоса наверняка синяя…
Боли не было. Под пальцами ощущалась совершенно гладкая, без малейших следов кожа. Но как же?
– На меня напали! – выкрикнул он, сам удивившись, почему от крика не заболело передавленное горло. – Я нашел следы паротелег и Переплутов заворот! Хотел тебе сказать, а тут… на меня накинулся мертвяк! Он меня убивал! Убивал, слышишь!
– Завороту тут взяться неоткуда. Кровных, почитай, в губернии и нету. Разве что в Катеринославе… – пробормотал смущенный исправник. На Митю он старался не смотреть. – Переплутычей и вовсе ни одного.
– Хиба що пара-тройка Живичей-целителей з уездных городов наезжают, помещиков здешних пользовать! – встрял урядник.
– Посмотрим, – бросил отец и направился к оставленному за деревьями Митиному пароконю.
Местное полицейское начальство потянулось за ним. Помогать Мите никто не собирался. Цепляясь за дерево, он поднялся и на подгибающихся ногах заковылял следом. Отец прошел несколько шагов, брезгливо отодвигая так и норовящие вцепиться в полы сюртука колючки, огляделся и негромко спросил:
– И где следы?
Митя кинулся вперед, оттолкнул с дороги урядника… и ошеломленно уставился на непримятую и словно бы даже посвежевшую траву. Следов не было – ни отпечатка колес у лужи, ни накатанной колеи.
– Наверное, дальше… Возле куста! – лихорадочно забормотал он. – Я ведь верхом, верхом все быстрее…
– Ось того куста? – деловито уточнил урядник, кивая на пышный куст на горизонте. – А ну, Петро, погляди!
Придерживая одной рукой шашку на боку, а другой норовящую слететь фуражку, стражник побежал к кусту. Ему смотрели вслед, провожая глазами деловито рысящую по нагретой солнцем степи коренастую фигуру. Стражник оббежал куст сперва с одной стороны, потом с другой, наконец, сложив руки рупором, проорал:
