– Ты с вечера управился. Умчался невесть куда, вернулся затемно и даже не соизволил сообщить, куда ездил и зачем.
– Я не один был…
– Спутники твои бормочут невразумительное о гонках автоматонов, которые то ли удались, то ли нет… то ли и вовсе их не было.
– Не было. Разговоры вышли да перебранка младшего Шабельского и младшего Штольца. Так что мы просто покатались: Зина и Ада любезно показали мне окрестности. Ну и остальные тоже… увлекательно провели время.
И ни одного слова неправды! Просто игра словами и легкая недоговоренность.
– Мне казалось, тебе симпатична Лидия. Ты так явственно флиртовал с ней целый день… делая вид, что ее вовсе не существует, – явил глубочайшую, поистине сыскную проницательность отец.
– Лидия мне совершенно не симпатична, – холодно сообщил Митя. – Хотя флиртовал я, несомненно, с ней.
Как же иначе, если именно она первая здешняя красавица, а вовсе не Зинаида и тем паче не Ада?
– Через силу, выходит? – ухмыльнулся отец. – Боюсь, я никогда тебя не пойму.
Ох, кто бы говорил! Сам-то на маменьке вовсе не от большой любви женился!
– Но все же, куда и зачем вы ездили? И что Анна Владимировна говорила о твоем недомогании? – Сердитое выражение лица показывало, что ни в какое недомогание отец не верит.
Митя гордо вздернул подбородок. Вот сейчас он и впрямь чувствовал, как тени байронических героев, гонимых и непонятых, реют за его плечами.
– Мы просто прогуливались! – с нажимом повторил он. Он охранит честь госпожи Штольц и никому не откроет тайну мятущейся женской души. Хоть и дура она, эта самая госпожа. – Побывали в деревне, у местного богатея… Остапа Степановича.
– Это который того сторожа в наше имение… – понимающе протянул отец.
– Шабельские ему должны. Не знаю сколько, но, похоже, изрядно.
– Не наше дело, – фальшиво нахмурился отец и уже гораздо искреннее добавил: – Ты не можешь точно знать.
«Ох, ну конечно, после стольких лет в петербургских гостиных я слеп, глух и глуп», – скривился Митя.
– А еще у него в доме воняет, – добавил Митя. – И он даже не попытался дать тебе через меня взятку.
– Митя? – Отец уставился на сына в священном ужасе. – Тебе что… предлагали взятку?
У Мити впервые получилось приподнять одну бровь! Левую! Сколько тренировался – ни разу не выходило, а тут сама вверх поползла, и пальцем подпирать не пришлось!
– Неоднократно.
Отец что, и впрямь не знал?
– И ты… брал? – замирающим голосом спросил отец.
Правая бровь догнала левую. Все берут. Дядюшки и кузены Белозерские, те, конечно же, нет. Они же… Белозерские! Кто б им осмелился взятку дать? А так… Большинство полицейских чиновников не видят беды в том, что пара-тройка светских аферистов вместо каторги уедут за границу… а состояние самого чиновника прибавится. Кроме отца, конечно же. Тот и великого князя не помиловал. Даже если бы Митя вдруг позабыл, что он тоже сын княжны Белозерской… смысл брать? Если отец все едино ничего делать не станет. Неужели отец этого не понимает?
