Доржи вновь взялся за работу. Лицо у него озорное, глаза черные и быстрые, щеки румяные, нос маленький, вздернутый.
Мать украдкой поглядывает на сына: рубашонка ему тесна, рукава короткими стали, штанишки продрались, сквозь дырочки видно смуглое тело. «Надо постирать, починить», — думает она.
Доржи увлечен работой. Лук все же получается на славу. Такого нет даже у его дружка Затагархана. А ведь тот все умеет делать. Пусть попробуют теперь прожорливые воробьи утащить с крыши сушеные пенки, пусть орлы вздумают поохотиться за ягнятами — только перья от них полетят.
Доржи устал. Он проснулся сегодня рано, вместе с матерью и весь день трудился. Сейчас бы в самый раз выйти на улицу и выпустить из нового лука певучую стрелу. Мальчуган собрался уже выйти из юрты и в это время услышал во дворе ребячьи голоса. На пороге он столкнулся с Аламжи и Эрдэни, сыновьями Эрдэмтэ — бедного соседа.
Мальчики запыхались. Торопились, видно.
— Борхонок к дяде Ухинхэну приехал!
Борхонок… Доржи знает, что живет он где-то далеко-далеко, за горами. Старики говорят: «За семь дней и ночей не пересказать всех улигеров, которые знает Борхонок».
Доржи любит улигеры. Только услышит, что где-то рассказывают сказку, — он уже там.
Мальчики побежали к юрте Ухинхэна. Бежать трудно: жарко и пыльно. Давно не было дождя. Цветов в степи все меньше и меньше, трава желтая, вялая. От быстрого бега ветер шумит в ушах.
У юрты Ухинхэна на белом войлоке сидит старичок в поношенном халате. Островерхая шапка с красной полинявшей кистью лежит рядом. Доржи разглядел, что руки у старика маленькие и высохшие — кости да сморщенная кожа. Он поглаживает редкую бороденку. Лицо доброе, в мелких морщинках. Их много, однако, целая тысяча. И каждая морщинка, даже самая маленькая, старается сделать на его умном лице улыбку.
Борхонок пьет чай. Перед ним на деревянном столике чайник, тарелка с растаявшим от жары маслом, пресные лепешки. Ему, видно, жарко; пот ручьями стекает за воротник, но старик не утирается, только все чаще моргает маленькими желтыми глазами.
Неужели это в самом деле Борхонок? Доржи разочарован. Знаменитый сказитель представлялся ему не таким — высоким, с широкими плечами, а борода, как крылья белоснежного лебедя…
В прошлом году приезжал же один улигершин, Доржи помнит: тот был в темно-синем шелковом халате, толстый и важный. Остановился он у богача Мархансая, говорил громко, смеялся раскатисто. Ребятишек одарил конфетами, стариков угостил нюхательным табаком. О своем приезде он заранее дал знать. Слушать того улигершина к Мархансаю собрались самые почтенные люди ближних улусов.
