– Ты думаешь, я дура, – оскалилась старуха. – Ты думаешь, я поверю тебе, чтобы ты пошел в логово лисов и всех их там перебил? Нет, деньги ты отдашь мне и только мне. И тогда уж я дам условленный сигнал, и твоего человека отпустят на все четыре стороны. А если нет, получишь помощника по кусочкам.
Загорский помолчал, потом спросил холодно:
– А ты не боишься, что для начала я тебя саму отправлю твоим сообщникам по кусочкам?
Старуха заулыбалась, и даже во тьме было видно, как она довольна собой.
– Нет, – глаза ее под луной сияли желтым огнем, – нет, ты этого не сделаешь. Ты добрый человек, ты не можешь подняться над своей природой. Ты не тронешь меня даже пальцем.
– Он не тронет, – неожиданно сказал брат Цзяньян, до того времени молчавший, – зато я могу.
Старуха перевела на карлика взгляд и некоторое время рассматривала его с отвращением: это еще что за уродец?
– Сейчас узнаешь, – пообещал тибетец.
Он повернулся к Загорскому и шепотом попросил разрешения допросить старуху. У них, сказал, в Тибете, есть свои способы выбивать сведения из упрямцев. Загорский также шепотом велел ему старуху не трогать, а только припугнуть слегка.
– О чем вы там шепчетесь? – с подозрением спросила хозяйка Бо.
– Дальнейшие разговоры ты будешь вести с братом Цзяньяном – и да поможет тебе Будда, – печально сказал Загорский, развернулся и вышел из зарослей, где они допрашивали старуху.
– Стой! – заголосила она вслед ему. – Погоди! Не оставляй меня с ним! Это не человек, это демон…
Но Загорский шел прочь все дальше и дальше. Ему не было жалко денег, он отдал бы все, чтобы спасти Ганцзалина. Но он отлично знал китайцев и понимал, что первым взносом дело не ограничится, разбойники будут требовать еще и еще. Вот поэтому надо было добраться до них самих.
Очень скоро крики старухи, раздававшиеся из кустов, стали невнятными, потом и вовсе стихли. Загорский встал на берегу реки и смотрел в ночное небо, стараясь обрести душевное спокойствие. Однако какое, к черту, спокойствие, когда ради спасения Ганцзалина приходится запугивать столетнюю каргу!
Прошло пять минут. За спиной Нестора Васильевича послышался легкий шум. Он обернулся и увидел подходящего карлика. Тот брезгливо отряхивался.
– Что она сказала? – спросил Загорский.
– Ничего, – отвечал тибетец. – У нее было слишком слабое сердце. Она умерла раньше, чем я успел толком ее расспросить.
Загорский внимательно посмотрел на Цзяньяна-гоче.
– Могу ли я быть уверен, что она умерла естественной смертью?
