Учебный год в университете подходил к концу. Сдав досрочно экзамены, я с папкой бумаг под мышкой направлялся по коридору главного корпуса университета в кабинет ректора. После «подмоченной» репутации в прошлой экспедиции на Белое море мне предстоял непростой разговор с Андреем Григорьевичем Угодчиковым.
Мы с ним не один год были знакомы. Благодаря его организаторскому таланту и усилиям Горьковский университет занял четвертое место среди ведущих вузов СССР и был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Сам Андрей Григорьевич — ведущий специалист физико-механических проблем Минатома, и его труд также был отмечен орденами и медалями.
Мы неоднократно встречались с ним по моей корреспондентской работе в газете «Горьковский Университет». Он утверждал мой переход на индивидуальный план обучения с ограниченным посещением лекций. Андрей Григорьевич подписывал все командировки в мои дальние длительные экспедиции. Отправлял с докладами на научные студенческие конференции в другие университеты. Но на этот раз был особый случай. Мы с моим научным руководителем Валентиной Ивановной Борисовой разработали новую актуальную дипломную тему «Эктопаразиты колониальных птиц Камчатки». Для этого я сконструировал портативный аппарат для сбора эктопаразитов из подстилки гнезд морских птиц. Несмотря на мою уверенность и весомую аргументацию, от волнения предстоящего разговора с ректором у меня просто ноги подкашивались.
— Ну, с чем пришел на этот раз? — встретил меня вопросом Андрей Григорьевич.
Я разложил перед ним бумаги и начал издалека — о межконтинентальном значении колониальных птиц побережий океана в переносе опасных инфекций. И тут же прямо выпалил, что мне нужно ехать на Камчатку. По его виду, явно он не ожидал такой дерзости. Только вполголоса, глядя на бумаги, произнес не то в шутку, не то всерьез — в смысле, почему не на Аляску… Я терялся, но все же продолжал:
— Неделю ехать на поезде до Владивостока, а потом еще неделю на кораблях и катерах добираться до Кроноцкого заповедника на Камчатке…
— Не поедешь ты ни поездом, ни кораблями, — со всей серьезностью отрезал ректор и замолчал!
Меня словно молнией сразило, я потерял дар речи… «Полный провал!» — промелькнуло в голове.
— Полетишь самолетом до Петропавловска-Камчатского, — нарушив паузу молчания, быстро проговорил Андрей Григорьевич и поставил резолюцию на моем заявлении!
Красавец «Ил-18» поднялся с Московского аэродрома и направился к Северному полюсу. Достигнув Ледовитого океана, дальше пошел вдоль сибирского побережья на восток. Тринадцать часов полета — и я в диком восторге созерцал в иллюминаторе еще заснеженные Камчатские горы с дымящимися вулканами.
