Алексей шел и дышал, вбирая полной грудью воздух, выдыхал. Таким образом, ему почти всегда удавалось успокоиться. Передышать. И если не мог заснуть — это также был проверенный способ. Так и сейчас. Полегчало. Словно очнулся. Понял, что уже дошагал до Аничкова моста, с его конями и голыми мужиками. Фонтанка двигала сильной жилистой водой, и небо, отражая движение реки, тлело далекими облаками, таял далекий коготок месяца.
Тем временем в Фонтанке кто-то тонул.
Человек в одежде размахивал руками и кричал, Алексей побежал к спуску к реке, уже хотел скидывать с себя одежду, но увидел, что человек перестал вопить, и теперь мылит мылом голову, фыркает и довольно кряхтит. Заметив удивленное и испуганное лицо Алексея, человек замер, потом улыбнулся и крикнул:
— И себя вымою и одежду постираю.
И, правда, он стал мылить одежду, вновь окунаясь и крича какую-то безумную, но радостную песню.
Алексею захотелось закурить, он нервно пощупывал нижнюю губу, стал рыться в своем рюкзаке, но, конечно же, ничего не нашел. Он бросил курить уже месяц как. Однажды утром, проснувшись около двенадцати дня, все никак не мог подняться с кровати, лежал полностью разбитый, уставший от жизни. Хотелось смерти, он чуть не заплакал, как это делал уже не раз с момента разрыва. И ему стало так противно, он словно посмотрел на себя со стороны — жалкое безвольное существо, никакой другой судьбы для которого не подразумевается — только это мнимое существование, изо дня в день размазывание соплей по руке и дальше по жизни. Он вскочил как ошпаренный, решил все поменять, все исправить, первым делом он начал собирать одежду, разбросанную по комнате, грязную, мятую, запихивать все в стиральную машину, набрал воды в ведро, стал мыть полы по всей квартире. Но потом вдруг на него накатила невероятная усталость, сел прямо на пол, чувствовал, как растекается по полу и набухает от разлитой воды. Дополз до кровати. Решил, что в качестве волевого подвига достаточно будет пока только бросить курить. Лежал, страдал, и не курил.
Тут перед Алексеем вынырнул синегубый дядька, широко улыбаясь, со следами размокшего мыла на одежде и голове, стал вылезать на выложенный булыжником скат, с него потоком текла вода, но он словно не замечал, словно это было в порядке вещей, Алексей давно не видел настолько довольную мину, при этом дядька смотрел на Алексея с таким торжеством, словно он только что выиграл спор. Алексею стало ясно, что надо драть когти, чтобы не вляпаться в очередную историю, уже начал подниматься, но дядька тут же спросил:
