— Лучше? — спросил чей-то голос, и она со слабой улыбкой подняла глаза от тазика у себя на коленях.
Несмотря на потрескивание огня за спиной ее мужа и встроенные под плиточным полом спальни трубы, по которым циркулировала горячая вода, воздух был, мягко говоря, прохладным, а свежее полотенце, которое он только что взял из чайника на камине в спальне, дымилось в его руке. В сложившихся обстоятельствах было понятно, что император завернулся в одеяло, стоя рядом с их кроватью, каким бы нереальным он ни выглядел в данный момент. На самом деле Шарлиан придерживалась мнения, что это выходит за рамки нерегулярного и приводит к чему-то, приближающемуся к глупости.
С другой стороны, — подумала она, — он действительно вылез из постели и протянул мне полотенце, как только услышал, что меня тошнит. Это должно что-то значить… даже если все это по его вине.
— Лучше… я думаю, — сказала она, добавив условие, когда ее желудок снова неуверенно вздрогнул.
— Хорошо.
Он выхватил полотенце, которым она вытирала лицо — и которое уже заметно остыло — у нее из рук и заменил его тем, которое только что отжал. Использованное полотенце вернулось в чайник, и он отнес таз в смежную ванную. Мгновение спустя она услышала, как спустили воду в туалете. Затем он вернулся, осторожно поставил таз на прикроватный столик рядом с ней, прежде чем сам забрался обратно в кровать и обнял ее.
— Ой! — возразила она, когда под ней зашевелились холодные ноги.
— Что же, — Кэйлеб Жан Хааралд Брайан Армак, герцог Армак, принц Теллесберга, принц-протектор королевства, король Чариса и, милостью Божьей, император Чариса, разумно сказал Шарлиан Элане Женифир Алиссе Тейт Армак, герцогине Черейт, леди-протектору Чисхолма, королеве Чисхолма и, милостью Божьей, императрице Чариса, — они замерзли на службе вам. Самое меньшее, что вы можете сделать, это помочь мне снова их разморозить!
— А если шок от того, что меня ткнули двумя кусками льда, снова доведет меня до тошноты? — мрачно спросила она.
— С такой скоростью, с какой тебя тошнит, независимо от того, ткну я тебя льдом или нет, это не будет иметь никакого значения, — философски сказал он ей. — Кроме того, ты смотришь в другую сторону.
Ни одна уважающая себя императрица не могла пропустить мимо ушей некоторые вещи, и Кэйлеб взвизгнул, когда она резко обернулась и тонкие, мстительные пальцы нашли его подмышки. В одной из менее справедливо устроенной вселенной он был гораздо более щекотлив, чем она, и она безжалостно использовала свое презренное преимущество.
