Халиф позвонил Бобру, тот закричал было в трубку: «Везу, Халиф, везу, тут «пробка»!», но Халиф спросил лишь о смертях среди детей и подростков за последнее время. Таковых не оказалось. Во всяком случае, хоть как-то связанных с наркотиками.
Вскоре поспел Бобер, оставил огромную карту и снова был отпущен с миром. Халиф посмотрел на тринадцать точек, отмеченных Бобром на карте. Смотрел долго, сощурившись. Разные районы, улицы. Номера домов? Названия улиц? Учебных заведений? Точки он то так, то сяк соединял тончайшими линиями, а пару раз даже доставал с полок какие-то книги, что-то в них читал и снова возвращался к карте. Потом резко скатал ее в рулон и, радостный, пошел в кухню, где заварил себе чаю, закурил сигарету, но затянулся раз пять или шесть и загасил, комкая, в пепельнице, а затем снова пошел мерять шагами квартиру, чему-то улыбаясь.
Что еще к портрету? Абмидекстр, ему все равно, какой рукой или ногой бить. Послания для передачи хозяевам нет. Угроз нет. Предупреждений нет. Грабежа нет. Жестокости нет.
Халиф позвонил Сергею Прокофьевичу и, поздоровавшись, сказал следующее: «Сергей Прокофьевич, я вынужден вас расстроить — это не передел территорий. И не захват. Это война. Для очистки совести опросите своих людей — не видели ли они, увы, того, не знаю, кого, кто проявлял бы к ним хоть какой-то интерес, просто появлялся рядом несколько раз, брал товар у нескольких человек — и чье описание совпадет у нескольких. Он маленького роста. Крепкий. С глазами разного цвета, могло запомниться. Вряд ли это что-то даст, но вдруг. Он послал нам открытое письмо, это один человек — не знаю, обрадует вас это, или нет. И ему, судя по всему, все равно, поняли бы мы это послание, или нет. Это он сделал для души. Значит, оно годится и для тонкой расшифровки — я скажу лишь, что в нем содержится: «Этот город будет очищен от вас». Долго объяснять, это и анаграммы, и цифры, и первые буквы, в общем, если интересует, то я… Ах, вы мне и так верите? Очень хорошо, спасибо. Так вот, оно годится и для тонкой расшифровки, и для грубого заявления — судя по началу. Значит, скоро будет какой-то более резкий ход, и, полагаю, с уже потерпевшими торговцами. Не убирайте их с улиц. Или, если они еще не в состоянии работать, как-то проследите за ними. Пока у меня, к сожалению, только это предупреждение о начале войны — думаю, на его расшифровку он давал нам время, так что, надеюсь, его потрачу с пользой. Сейчас у меня все. Не за что, пока что не за что, Сергей Прокофьевич. И вам всего хорошего. До свидания».
