— Слушаю вас, ребята, — сказал он, представляя, как он выглядит — черная пиджачная пара, легкая кожаная куртка-френч, красная рубаха, шейный шелковый платок, изящные, легкие туфли и все это при описанной уже внешности. Мечта. Чурка, пойманный на месте преступления — ясное дело, что на такой прикид (учитывая «Роллекс», платиновые запонки, тяжелые кольца на левой руке) не заработаешь, если не впиться в яремную жилу на шее многострадальной матушки-России. Все. Хана.
— У нас к тебе вопрос, брюнет. Мы с друзьями никак не можем решить, кто ты такой будешь. Боимся, не вышло бы ошибки, — с иронией заговорил средний из трех богатырей. Явно же он был и лидером этого звена карательного отряда.
— Воспитанные люди говорят «вы», — спокойно отвечал Рамон.
— Извините. Не скажите ли вы нам, чертова нерусь, откуда вас нанесло и к какому убогому народу вы принадлежите? — С некоторой даже искательностью спросил, опять же, средний.
— А вам, простите, какая разница? — Так же вежливо и кротко осведомился Рамон.
— Самая простая. Если вы вдруг окажетесь не тем, кем нам представляетесь, то, не исключено, что мы расстанемся в мире и согласии, — парень явно оказался лидером не случайно. Начитан. Тренирован. Неглуп. Это точно не случайность, этого парня в группу дебилов (которых точно куда больше трех, не здесь, а вообще) сунули люди знающие. Они его и выпестовали. Двое других — просто «боинги», не более. Смеяться они смеются, но не факт, что понимают, что тут самое смешное.
— А, вот оно, что… Ну, с моей внешностью уверять, что я приехал сюда из Архангельска и происхожу из старинной и уважаемой семьи староверов-поморов, было бы несколько, полагаю, опрометчиво, — деликатно отвечал Рамон. Кстати, он говорил чистую правду. Его матушка как раз и происходила из такой семьи. Вот такая вот дикая, гремучая смесь.
— Если подумать, то да. Опрометчиво и очень обидно. Для любого русского, — глаза лидера стали понемногу наливаться тяжелым, серым льдом. Так.
— Ребята. Скажите честно — кем вы хотите, чтобы я оказался? Кто я на самом деле, вам ведь наплевать. Чеченцем? А не испугаетесь? Арабом? Грузином? Решайте уже, приняли вы меня, остолопы, — Рамон чувствовал, как где-то, среди далеких пирамид Южной Америки, заворочались в толще земли его предки, их бешенство сейчас стрелой неслось через океан, чтобы ударить ему в голову и тогда будет поздно. Кровь северян пока что не забурлила, к счастью, а потому держала его в узде.
