Угасающее солнце опускалось за горизонт. Равнина еще не кончилась, но по обеим сторонам дороги теперь высились деревья.
— Да ничего, курите, — усмехнулась Шарлотта.
— Я не курю. — Я вернул сигарету в карман и подался вперед, уперев локти в колени, уловив легкое движение ее бровей. — Долго я спал?
— Всего-то какой-нибудь час. Я уже собиралась вас будить. Лучше остановиться до захода солнца. Ночью нас легко могут пристрелить.
— В здешних лесах есть немцы?
— Партизаны. Они имеют привычку сначала стрелять, а потом задавать вопросы.
Я коснулся своего забинтованного лба:
— Так и есть. А вода тут найдется?
— Вон там, на востоке, течет Сена.
— Давайте разобьем лагерь поблизости от нее.
Она свернула на дорогу, ведущую к реке, и вскоре мы въехали в лесную чащу. По мере того как мы приближались к воде, по бокам, словно часовые, вырастали валуны. Обогнув их скопление размером выше нашего грузовика, мы внезапно выехали из леса на поляну на берегу реки. Шарлотта направилась было туда, но я удержал ее руку, переключавшую скорости:
— Нет, место слишком открытое. Возвращайтесь назад, за валуны, там и устроимся на ночлег.
Она подала назад, уверенно маневрируя между каменными глыбами и зарослями, будто управляла легким джипом.
— Когда вы научились так хорошо водить?
Она поставила машину на тормоз, и двигатель постепенно перестал тарахтеть. Лесную тишину нарушали только птичьи пересуды да плеск воды. Напряжение, стискивавшее мою грудь последние недели, ослабло, и я глубоко вздохнул.
— У моего деда была табачная плантация. Теперь она перешла к отцу. И дедушка стал позволять мне водить его «Фордзон», как только мне исполнилось восемь. — Она улыбнулась. — Мама с бабушкой просто взбесились, когда узнали.
Мы вылезли из грузовика и направились к воде. Перед тем как выйти на открытую поляну, я махнул Шарлотте рукой, чтобы она оставалась среди деревьев. Птицы продолжали свистеть и щебетать. Все было тихо.
Река медленно и лениво несла свои воды по широкому руслу. Глубина начиналась в двух метрах от берега. На обоих берегах я не увидел ничего, кроме деревьев.
Я обернулся — Шарлотта с пистолетом в руке осматривала берег.
— Вроде все спокойно, — сказал я.
Я напился восхитительно прохладной воды. Плеснул на лицо, и струйки потекли за воротник. Шарлотта вздохнула, когда я развернулся к ней снова. Пистолет уже исчез. Волосы у нее были мокрыми, ресницы — влажными и слипшимися.
— Как думаете, можно тут искупаться? — По щеке моей спутницы скатилась капелька воды.
