Они держали путь на базу в Паланкеро, в Пуэрто-Сальгар, в нескольких километрах от Ла-Дорады – это был его свадебный подарок: несколько минут в арендованном самолетике «Цессна Скайларк», который раздобыл дедушка, чтобы помочь жениху впечатлить невесту. Элейн рассудила, что это лучший подарок, какой только можно придумать, и что никогда раньше ни один волонтер Корпуса мира не прибывал на место работы на самолете. Порыв ветра тряхнул самолет. Вскоре они приземлились. «Вот моя новая жизнь, – подумала Элейн. – Я только что совершила посадку в своей новой жизни».
Так и вышло. Медовый месяц переплелся с прибытием на permanent site, первый секс в законном браке – с первыми заданиями Элейн: начать работу по проведению канализации, поучаствовать в переговорах с «Общественным действием». На деньги, полученные в подарок от товарищей по КАУЦу, Элейн и Рикардо позволили себе роскошь провести пару ночей в туристическом отеле в Ла-Дораде среди семей из Боготы и скотовладельцев из Антиокии. За это время они присмотрели себе одноэтажный домик за разумную цену. Дом этот – очевидный шаг вперед по сравнению с квартиркой в Капаррапи, они ведь теперь супружеская пара, – был лососево-розовый, с девятиметровым патио, заброшенным много лет назад, которое Элейн тут же принялась реанимировать. Она открыла, что теперь, в этой новой жизни, утра приобрели особую значимость, и стала просыпаться с первыми лучами солнца только чтобы ощутить ночную свежесть воздуха, пока ее не пожрал чудовищный дневной жар.
«Моюсь рано, холодной водой, – писала она бабушке с дедушкой, – это я-то, которая столько жаловалась на холодную воду в Боготе. Чаша, из которой обливаешься водой, называется тотума, посылаю вам фотографию». В первые же дни она обзавелась тем, что впоследствии оказалось ценнейшим приобретением: купила себе коня, чтобы ездить в соседние деревни. Коня звали Тапауэко, но Элейн это имя совсем не давалось, так что в конце концов он стал Труманом. У Трумана было три аллюра: медленный шаг, рысь и галоп. «За пятьдесят песо в месяц, – писала Элейн, – местный крестьянин смотрит за ним, кормит его и каждый день к восьми приводит ко мне. У меня зад в мозолях и болит все тело, но я с каждым днем езжу все лучше. Труман умеет больше моего и мне помогает научиться. Мы хорошо ладим, а это самое главное. Когда у тебя есть лошадь, ты лучше распоряжаешься временем: не приходится ни от кого зависеть, и поездки обходятся дешевле. В Великолепную семерку меня бы, пожалуй, не взяли, но я не теряю энтузиазма».
