– Я начал было с военных подвигов деда, – рассказывал Лаверде, – а потом понял, что никто не хочет слушать истории о героях, зато всем интересны рассказы о чужом несчастье.
Он запомнит, с какими лицами товарищи слушали историю о Санта-Ане, а потом смотрели фотографии его отца, которые Лаверде захватил с собой, чтобы доказать, что не врет.
– И сейчас я уверен: если сегодня я хочу стать пилотом, если ничто другое меня не интересует – в этом виновата Санта-Ана. Если однажды я погибну в авиакатастрофе – виновата будет Санта-Ана.
Виновата будет эта история. Это из-за нее он впервые принял дедово приглашение. Из-за нее стал приезжать в аэроклуб в Гуаймарале, чтобы полетать с ветераном-героем и почувствовать себя до странности живым. Он прогуливался между канадскими «Сейбрами», его пускали посидеть в кабине (фамилия Лаверде открывала все двери), а лучшие инструкторы аэроклуба посвящали ему часы сверх оплаченного (опять-таки благодаря его фамилии). Во всем этом была виновата история в Санта-Ане. Никогда раньше он не ощущал подобной власти, перешедшей к нему по наследству, будто к дофину.
– И я воспользовался ею, Элена. Клянусь вам, я был хорошим учеником.
Дед всегда твердил ему, что он сделан из хорошего материала. Учителя Рикардо тоже были ветераны – преимущественно войны с Перу, но кое-кто полетал в Корее и получил награды от гринго, по крайней мере, так говорили. И все они сходились на том, что парнишка молодец, что у него редкостное чутье, золотые руки, а главное – самолеты его уважают. А самолеты никогда не ошибаются.
– И до сих пор так, – сказал Лаверде. – Папа бесится, но я теперь сам себе хозяин. Налетал сто часов – и сам себе хозяин. Он целыми днями пытается предсказать будущее, но это чужое будущее, Элена. Мой отец не знает, что ждет меня, тут ни формулы, ни статистика ему не помогут. Я потерял много времени, пытаясь это выяснить, и только теперь, в последние дни, я наконец постиг связь между своей жизнью и папиным лицом, между несчастным случаем в Санта-Ане и человеком, которого вы видите перед собой и который совершит великие дела, как подобает внуку героя. Я выберусь из этой заурядной жизни, Элена Фриттс. Я не боюсь. Фамилия Лаверде снова прогремит в авиации. Я смогу превзойти капитана Абадиа, и семья будет мною гордиться. Я выберусь отсюда, уеду из этого дома, где принято страдать, если тебя приглашают на обед, потому что потом тебе придется в ответ приглашать к себе. Я не стану считать гроши, как делает моя мать каждое утро. Я не стану принимать у себя дома гринго, чтобы моей семье было что есть, простите, я не хотел вас обидеть. А как же иначе, Элена Фриттс? Я внук героя, мне уготовано другое. Великие дела, да-да, я говорю это вам сейчас – и так и будет, вот увидите, кто бы что ни думал.
