— Ждешь, знаю. Я, брат, все вижу. По мели ходишь, чтобы не замочиться. Знаю…
Скрипнула калитка. Дед встрепенулся и воровато раздавил каблуком цигарку. Хитренькая виноватая улыбка вздрогнула на его губах.
Аленка весело подбежала к нам и поставила деду в ноги сетку.
— Устала… Опять куришь? Здравствуй, Юра… Видела. Спрятал. Не любите вы, дедушка, меня, потому и делаете так. Это ты ему, Юра, удружил?
Дед сидит, аккуратненько сложив на коленях руки, и рассматривает башмаки.
— А день какой, Аленка… Солнышко…
— Ты мне зубы не заговаривай.
Аленка в жакете, черном и тесном. Я подумал, с какой радостью она скинет его и останется в легкой блузке, едва только переступит порог дома и сядет с дедом пить чай, открыто положив неподвижную руку на скатерть. Словно услышав мои мысли, она говорит:
— Пойдемте чай пить. С вареньем.
— Спасибо, Аленка.
Она покусывает кончик косы, переброшенной на грудь, и как-то неловко отводит за спину несгибающуюся руку. Дед тяжело поднимается с камней.
— Гнушаешься, значит? Дела? Эх, ветер ты… Пойдем, Аленка.
Я смотрю, как Аленка долго возится с замком, а дед переступает с ноги на ногу, нетерпеливый и седой.
И тут, случайно взглянув на калитку, я вижу Риту. Она в прозрачной кофточке, сияющая, словно нарочно проходит мимо Аленки, близко-близко, скользя по ней глазами. Аленка удивленно встречает ее беглый взгляд и рывком распахивает дверь.
— Ты что-то заскучал, Юрик. А это кто? Какая-то угловатая, черная.
— Аленка, — машинально отвечаю я.
— У нее красивая коса…
— Да…
Я все еще вижу Аленку, ее глаза, устремленные на Риту. В них была горечь, или мне показалось… И еще что-то.
— Ты меня ждал, Юрик?
— Да… Ты знаешь, хорошо двигать руками…
— С чего это ты вдруг?
— Двумя руками укладывать волосы. Чай пить двумя руками. Хорошо, правда?
— Я не понимаю.
Беспричинная злость поднимается во мне. Я сдерживаю себя.
— Ты любишь облака, Рита?
— Что с тобой? Откуда эти странные вопросы? Ты меня звал — я пришла. К тебе пришла.
— Извини. Я долго ждал и думал. Много думал. И поэтому ты не понимаешь меня. Это случается со всяким. Иногда.
Я взял Риту за руку, и мы вошли в дом. Я был взволнован.
— Я на минуту, Юрик… Я пойду. Скоро…
— Я провожу тебя.
Мы стояли посредине комнаты и молчали Я старался улыбнуться, но не получалось.
Висел палящий, сухой зной, когда мы вышли. В воздухе будто застыли горячие солнечные брызги. Облака горели каким-то сквозным незатухающим светом и, причудливо сгрудившись, плыли далеко-далеко. Под ними черными быстрыми точками мелькали ласточки.
