Автолик уверенно направил «Пандору» к «Пчеле и Тростнику». Атаку поддержал «Ахилл», идущий совсем рядом, так, что между бурунами от весел обоих кораблей даже лодке-однодревке не втиснуться.
Пнитагор видел, что наперерез «Пандоре» спешит ещё одна египетская ладья. Он видел, что она не успеет. Злая усмешка появилась на лице наварха.
«Я отомщу сынок, отомщу за тебя!»
* * *
Пире был родом из пригорода Па-Уда, второго по величине портового города Та-Кем. С шести лет ходил по Священным Водам с братьями утку бить. По заболоченным, заросшим тростником берегам как до неё доберёшься? Это нужен ловчий камышовый кот, стоящий как лодка. Все удобные угодья обязательно «чьи-нибудь». Хороший селезень может стоить дороже откормленного гуся. К тому же, за отстрел «их уток» крестьяне могут не только палок всыпать, но и лодку продырявят.
Приходилось ходить по реке. В любую погоду. На вёслах и парусе Пире был ещё слабоват, зато птицу бил, какую бы волну не нагонял встречный северный ветер. В одиннадцать отец подарил ему неплохой лук, вроде тех, что в Нахарине делают. Иной охотник, конечно, лишь снисходительно усмехнулся бы. У них луки бывают лучше, чем у колесничих, лучше даже, чем у Нейти-Иуни. Но для Пире это был настоящий лук, нечета самодельной деревяшке. В тот день он был счастлив.
Через четыре сезона, отец, поговорив с кем-то важным, отправил его в Бехдет. Лук Пире сказали не брать, настоящий дадут. Он навсегда запомнил, что почувствовал, когда понял, что сии слова означают.
В «младших воинах» Пире провёл только два разлива, вместо положенных четырёх. Прожив всего четырнадцать разливов, он получил чешую, лук и хопеш. Стал воином «Тетнут-шесер» — морским стрелком.
Его определили на «Асет». Как самый лёгкий, он обычно сидел на мачте. В битве при Тисури снял двух акайвашта. Тогда он впервые взял человеческую жизнь.
Позже его перевели на «Пчелу и Тростник». Вот и сейчас Пире бил с мачты. Чёрный вонючий дым, порождённый горящей «кровью Геба», казалось, окутал все мироздание. Он заставлял тело содрогаться от кашля. Слезились глаза. И все же со своей мачты Пире мог обозревать побоище куда лучше, чем с палубы. Он первым заметил две крупных ладьи акайвашта, спешащих к «Пчеле». Видел, что идущая им наперерез «Стражница Амет» не успевает прикрыть корабль Знаменосца.
Пире кинул взгляд на стрелковую суму. Судя по цветным пяткам торчащих оттуда стрел, у него остались только обычные. Да и будь «особые», разве можно одной такой остановить здоровенную ладью? Но раздумывать времени не осталось. Руки все сделали сами. Стрела легла на тетиву. Заскрипели плечи лука. Пире вздохнул, беззвучно воззвал к Нейти, прицелился, замер. На одно краткое мгновение. Пальцы разжались. Гудящая тетива задрожала возле голого, ничем не защищённого предплечья, но не коснулась его. Пире опустил лук и с почти священным трепетом заворожённо смотрел на дело рук своих.
