На другой день, Туанетта, едва выпив кофе и не совершив еще даже свой утренний туалет, уселась в кабинете за письменный стол, на котором лежала оставленная здесь со вчерашнего вечера нотная рукопись. Снова ее полистала. Написано густо. Кроме нотных знаков, манускрипт пестрел словами: «галантно», «дискретно», «легонько», «важно», «равномерно». Названия пьес были все церковные: «Версе для Магнификата», «Офферторий», «Петипленже», «Диалог на терцах и назаре, если захочется». Пересчитала: да, шестьдесят две таких, офортом гравированных страницы обойдутся… Быстро в уме сложила и вычла. Офортисту платить не иначе как полистно придется. Просить не менее двухсот пятидесяти ливров. Нет, никак не меньше. Иначе для нее и интересу нет. Можно будет, если клиент станет торговаться, скинуть до двухсот тридцати. Это крайняя цена. Где он возьмет такую сумму? В долг она издавать не будет. Две трети на стол при подписании. Иначе, без оплаты двух третей…
В дверь заколотили. Вдова поднялась. Кто бы это? Услышала, как Анна отворила. И следом за тем в кабинет ворвался господин Тибо. Туанетта сразу узрела опасность, почувствовала на плечах своих полупрозрачный батист. Взгляд Тибо упал ей на лицо, на шею, стал спускаться ниже. Руки за глазами могли последовать в любую минуту, а потому немедленно строгим жестом указала ему на кресло напротив. Тон взяла ледяной.
– Чем, господин Тибо, обязана я такой ранней чести?
Но Тибо садиться не думал. И на голос не сдавался.
– Шарль. Зовите меня Шарлем.
Видно было, что власть над ним Туанетты закончилась. Слишком долго он сдерживался. Похвала епископа еще звучала в его ушах, и он бросился на абордаж.
– Туанетта, позвольте мне вас так называть?
И шагнул, чтоб обойти бюро.
– Да что это с вами, господин Тибо, право слово?!
Туанетта замерла; вид приняла высокомерный.
– Вам сюда никак нельзя, здесь для вас и места нет. Присядьте и будьте умником.
Налившийся кровью глаз Тибо прошелся по ней снова сверху вниз. Весь он был надут, черты его топорщились и выпирали. Пути назад не было. Туанетта вцепилась в подлокотники. Тибо боком проник в просвет слева от бюро, с тем, чтобы, обогнув его, припасть к желанной цели, и вдруг остановился. Прошла минута, другая. Он странно жестикулировал, но с места при этом не двигался. Туанетта вдруг поняла, что он застрял. Калибр господина Берто превосходил пространственный задел, определенный в ее небольшом кабинете для обхода бюро. Она продолжала сидеть, забаррикадированная грузной фигурой своего обожателя, как вдруг услышала поспешные шаги по коридору. В кабинет влетел аббат Корнэ и застыл на пороге. Он перевел взгляд с Тибо на нее, потом с нее на Тибо, явно не веря своим глазам; наконец поверил и расхохотался, закрыв лицо ладонями. Шарль Тибо конвульсивно дернулся раз, другой, высвободил свое вдруг сдувшееся от неприятного сюрприза тело, метнулся в сторону двери, оттолкнул аббата и пропал.
