Выполнение задания было возложено на управление экономической безопасности. В принципе, один миллион для многих монстров банковского дела — не очень большие деньги. В обороте крутились миллиарды. Но рыночные отношения есть рыночные отношения. А отношения с Конторой — всего лишь отношения с одной из многих контор.
Получив поручение, Саша Миронов, выпускник экономического факультета МГУ и опер УЭК, лично знавший президента коммерческого банка «Титан», глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. Президент был человеком сложным, иногда капризным. Многое зависело от его настроения. Иногда он заводился и решал вопросы с пол-оборота, иногда на него нападала ипохондрия и он становился упрям, как мул. Каждая встреча с ним была чревата непредсказуемостью.
К счастью для опера, президент взял трубку прямого телефона — добрый знак. Готов принять — еще один добрый знак. И даже попытался рассказать анекдот — третий добрый знак. Три составляющих — почти закономерность.
— Ну, с богом. — Опер повернул ключ зажигания.
Банк располагался в самом центре Москвы. С одной стороны, близко, с другой... Попасть на Тверскую с Лубянки можно было только через два моста. Организация движения в центре Москвы претендовала на занесение в Книгу рекордов Гиннесса. Миронов — тоже. Права он получил две недели назад, его вождение напоминало пируэты коровы на льду. Трижды он глох на светофоре, потея под возмущенное фафаканье и соответствующие комплименты водителей. На Большом Каменном мосту он не смог тронуться в гору и чуть не ухандокал стоявший сзади «Москвич». Чем больше Миронов торопился, тем больше нервничал и потел.
Вырулив наконец на Тверскую, он облегченно вздохнул и почувствовал себя почти победителем. Даже предстоящий разговор с капризным президентом банка не казался таким уж страшным. Паркуясь, Миронов все-таки стукнулся диском о бордюрный камень. В приемной, сбросив плащ на рогатую вешалку, он скользнул взглядом по зеркалу. Воротник рубашки был серым от пота.
— Какие люди! — Президент широко развел руки. Хорошее настроение банкира вселяло надежды.
Ожидание затягивалась. По крайней мере, так казалось. Здесь время измерялось минутами, в Москве — часами. Надо было сделать поправку на переговоры, отдачу распоряжений, проходы по коридорами, проезды по Москве, автомобильные пробки, ожидание в приемных, политесные заходы, уговоры...
Олег дернул последнюю сигарету из пачки Гусакова.
— Последняя?
— Кури, — снисходительно кивнул Гусаков. Скомкал пачку, поозирался, ища урну в поле, бросил под ноги.
