— Я не знаю. Мне звонили из администрации, спросили, есть ли деньги. Деньги, и в необходимом количестве, есть. И все.
— Ты что-о? — Калиниченко остолбенел.
— Ничего. Будет распоряжение, гарантийное письмо, доверенность...
— А вот это видел? — зашелся от ярости Калиниченко. Затвор угрожающе звякнул.
Банкир презрительно пожал плечами.
— Я все понимаю, но ведь речь идет о государственных деньгах...
— А я не на девочек прошу. — Щека у Калиниченко мелко задрожала.
— А я на девочек не даю. — Акула-банкир был не лыком шит. — Будут документы...
— А, блин! — Калиниченко схватил телефонную трубку. И вдруг обнаружил, что вызывной машины шефа совершенно вылетел из головы. К тому же это была открытая связь, и обсуждать по ней такие темы вряд ли следовало.
— Я... я се-е-йча-ас... — Калиниченко погрозил кулаком. Он стремительно повернулся и вылетел из кабинета.
— Ты и ты. — Он ткнул в грудь бойцов. — Встать у двери управляющего и держать, пока я не приеду.
Шаг был оправдан. Тот мог в любой момент слинять — ищи потом ветра в поле.
— Я в Контору. — Машина взвизгнула колесами.
По ВЧ слышно было плохо, но Гусаков понял все с полуслова. Он сообщил новость Олегу, и тот выдал изумительную по красоте звучания эмоциональную фразу.
С подобными накладками Соколов уже сталкивался. К автобусу с корейскими туристами, захваченному террористом на Васильевском спуске, деньги доставили только к исходу ночи. Доставили с приключениями и большими нервными издержками. Госбанк с такой задачей не справился. Только «Мост-банк» по приказу Юрия Лужкова выделил необходимую сумму.
Правда, террорист не успел порадоваться свалившимся на него богатством. Голова, даже дурная, против пули — тьфу... Так и вынесли их поодиночке. Поодиночке и оприходовали. Один труп и один мешок с миллионом. Все произошло так стремительно, что группа захвата успела только отметить: миллион — не такая уж объемистая вещь. Через мгновение мешок скрылся в чреве инкассаторского броневика с надписью «Мост-банк»...
Сейчас было просто счастьем, что фапсишники, несмотря на традиционную нерасторопность, развернули свою связь. Автомобильная станция до Москвы явно не доставала.
Олег лихо вспрыгнул в кунг.
Доклад Соколова не прибавил энтузиазма в Конторе. Местные руководители проявили поразительную легковесность, переложив задачу на плечи Москвы. Вязаться с коммерческими банками — радости мало. Но ничего другого не оставалось. Надо было просить, унижаться, взывать к патриотизму... Хотя какой ныне патриотизм...
