Оказалось, что вновь назначенный премьер-министр Кальман Дарани, придя к власти, нашел в сейфе своего предшественника соглашение с Герингом. Он показал эти бумаги Тибору Экхарду, а тот сделал их содержание достоянием широкой общественности. Исходя из мер предосторожности, опасаясь рабочих волнений, правительство прибегло к предупредительным мерам. Опасались даже покушений и террористических актов. Вместо политики открытой диктатуры, проводимой Гёмбёшем, Дарани встал на путь «защиты конституции». Однако все это было не больше как пустая фраза, так как о серьезных изменениях в политике правительства нечего было и думать. В своей экономической политике новое правительство целиком и полностью ориентировалось на выполнение договоров с Германией и Италией. А следовательно, в соответствии с этим немецкие и итальянские товары завозились в Венгрию (по ценам международного рынка), а венгерская пшеница и другие продукты сельского хозяйства вывозились из страны по дешевке.
Некоторые офицеры понимали, куда ведет страну такая политика правительства, но помалкивали, так как считали, что заниматься политикой не их обязанность.
В начале тридцать седьмого года меня направили учиться на высшие курсы переподготовки офицерского состава, окончив которые я получил назначение в 3-ю бригаду, расквартированную в городе Сомбатхее. 15 августа я прибыл в штаб бригады, командиром которой в то время был генерал-лейтенант Густав Яни, а начальником штаба — полковник Анкаи-Анезини. Мне приказали продолжать работу над планом оборонительных сооружений. Определили и срок — восемь месяцев. Мне надлежало разработать план оборонительных сооружений на границе с Австрией и Югославией. В мою обязанность входила и разработка материально-технического снабжения войск, а также их организационная перестройка. Скучать было некогда, и, поскольку я хотел справиться с порученным мне заданием, работать приходилось до позднего вечера.
В то время гитлеровская Германия уже вынашивала планы ликвидации независимости Венгрии, а в высших сферах этот вопрос был уже давно решен. Об этом знал каждый солдат не только нашего Сомбатхейского, но и других гарнизонов, хотя никаких приказов или распоряжений о сближении с немцами не поступало. Многие мероприятия свидетельствовали о стремлении правительства укрепить «германо-венгерскую дружбу».
12 марта 1938 года меня назначили дежурить по бригаде. Ночью, сидя в комнате дежурного, я ломал себе голову над тем, что же будет дальше. К тому времени я уже закончил разработку плана инженерных сооружений, командир одобрил его, а через два дня я должен был лично везти этот план в военное министерство.
