Когда война подступила ближе, Абрам хотел бежать из Киева, но слишком долго занимался эвакуацией общества глухонемых, а потом уже как-то вдруг не осталось ни времени, ни машины, чтобы вывезти в безопасное место собственную семью, а заодно и себя.
Когда объявили приказ «всем евреям в полном составе», он успел скрыться неподалеку от Киева и с помощью украинских крестьян пережил войну, прячась где придется. Иногда выдавал себя за ремесленника, в поисках работы ходил по деревням, где никто не знал, что он еврей. Его русская жена Зинаида и трехлетний сын Толя остались в оккупированном Киеве. Должно быть, он не знал, что чудо спасения даровано только ему, поэтому иногда наведывался по ночам домой, приносил из деревни продукты. Бдительные соседи донесли на Зинаиду в полицию, то ли заявив, что она связана с партизанами, то ли, что она мужа-еврея прячет. Вероятно, это были даже знакомые парни, приревновавшие Зину за то, что та предпочла им еврея Абрашу, а когда Абраша скрылся, они снова попытались за ней приударить. Зинаиду арестовали и в ту же ночь расстреляли – так рассказывали одни, а по утверждениям других – ее еще пытали в гестапо. Когда полицаи нагрянули к Зинаиде, маленький Толя на заднем дворе дома играл в саду, и это было его счастье, что он играл не на той стороне дома, может, везучесть и выживание ему по наследству от отца достались. Соседка Маруся взяла мальчика к себе и растила до конца войны, пока Абрам не вернулся.
После войны Абрам всю жизнь работал с глухонемыми, учителем физкультуры, завхозом, администратором, и все его любили. Он был, что называется, добрая душа, какие только в сказках встречаются, но и деловой, по крайней мере в том, что касается помощи другим людям. Насколько же он был умел и оборотист по части своих интересов, свидетельствует хотя бы смена имени, затеянная им ввиду набирающего силу антисемитизма в послевоенные годы: из Абрама он переименовался в Арнольда, хотя это имя едва ли воспринималось как менее еврейское, пусть и звучало не столь анекдотично, чуть поблагороднее, слегка отдавая чем-то венским, однако, кроме евреев, никто больше Арнольдами не звался. Словом, всё как в том анекдоте про Абрашу, который покупает яйцо за десять рублей, варит и, сварив, за те же десять рублей продает, а на вопрос, в чем выгода, отвечает: «А навар?»
В конце жизни он женился в третий раз, снова доказав свою везучесть, ибо даже строгая Ида, которая вечно хотела экономить и чтобы все было в порядке, не смогла отравить ему счастье. Полное ее имя было Зинаида, как и у первой жены Арнольда, она бесподобно готовила и каждый год дарила мне на день рождения коробочку своих фирменных эклеров в виде лебедей, чтобы и у нас в такой день все выглядело наилучшим образом. Моя кузина Марина всегда говорила: сама-то она еще куда ни шло, но ее родственнички! Они и вправду были как живая карикатура, с какой стороны ни глянь – жадные, крикливые, наглые.
