Приблизительно так автора этой книги один из китайских учителей обучал гимнастике. Он никогда, подобно российским и западным тренерам, не объяснял досконально то или иное движение.
Он просто показывал его и требовал повторения, а затем проверял. Если исполнение движения его не удовлетворяло, он показывл его еще раз, и так до тех пор, пока он не считал, что надо переходить к следующему движению.
Таким образом, он пытался передать нам не форму, а дух движения. И мы на самом деле ставили себя на его место и мучительно вспоминали, что и как надо делать, поскольку движения в Тайцзицюане весьма сложные.
Поначалу это было очень трудно, поскольку никто из нас не привык к такой работе над своим телом и духом. Но со временем мы вдруг стали замечать, что тратим на освоение того или иного движения все меньше и меньше усилий.
Более того, если мы что-то забывали, то в сознании прокручивали картину с учителем и довольно быстро вспоминали, что и как надо делать.
Надо полагать, что именно таким образом работал со своими учениками и Конфуций, только указывая Путь и заставляя их доходить до сути самих.
Ведь по большому счету различие между учеником и учителем в китайской традиции заключается только в широте кругозора.
Ученик видит и знает меньше, чем учитель, он больше привязан к своему частному мнению, более ограничен и пристрастен, чем учитель.
Но в этом осознании своей ограниченности нет ничего страшного, поскольку она является вечной спутницей человека Пути.
И если чем учитель выше своего ученика, так это только тем, что он лучше его понимает необходимость учения.
И не случайно китайские мастера боевых искусств говорили, что «без учителя нельзя обойтись ни дня».
Проявляй простоту некрашеного холста, содержи в себе безыскусность необделанного куска дерева, уменьшай корысть и ограничивай желания
Красота есть во всем, но не всем дано это видеть
Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить
Учитель необходим, потому что он есть воплощение той вечной «инакобытности», которая одна способна привести к правде.
Сознание обманывает себя, избирая более удобный и легкий путь.
Учитель ставит границу ученику, заставляет его «идти наоборот», «действовать иначе» и тем самым — постоянно взбадривает ученика, заставляет пробудиться его сознание.
Самая великая тайна заключается, быть может, совсем не в том, что где-то есть совершенное знание, скрытое от других.
Эта тайна, по словам китайских мудрецов, есть «чудесное совпадение знания и незнания, ограниченного и безграничного, внутреннего и внешнего».
