— Прошу без оскорблений! — Тимохин ударил кулаком по столу. — Лучше объясни человеку, что обманул его, что твое обещание гроша ломаного не стоит… Молчишь? Нечего сказать?
— Э-эх! — вымолвил Лебеденко. — При Бессмертенко так бы не получилось.
Митеня, до сих пор молчавший и не принимавший ничьей стороны, вдруг прикрикнул на Лебеденко, чтобы тот успокоился, и Лебеденко, который не принимал всерьез горного мастера, развел руками и издевательски поклонился ему.
— Да вы подождите! — сказал Митеня. — Я знаю, у Виктора Федоровича должны остаться деньги. Я закрывал те наряды. Прекрасно помню.
Митеня доверчиво смотрел на Тимохина. Тот раздраженно усмехнулся:
— Что ты мелешь? Он «помнит». Бессмертенко передачи возили? А за воскресные смены кто платил? Много вы помните! Лучше бы своим делом занимались. Кто вчера мотор потерял?
Митеня не растерялся. За вчерашнее он уже поплатился, теперь бояться было нечего.
— У вас нету, у меня есть! — засмеялся горный мастер с отчаянным удальством. И, вынув из записной книжки тоненькую слипшуюся пачку новеньких десятирублевок, протянул Морозову: — Берите, Константин Петрович!
Он радостно совал деньги Морозову.
Лебеденко отвернулся, словно ничего не заметил.
Морозов взял деньги.
— Что? — спросил он Тимохина. — Разговор окончен?.. Михалыч, я обещал, я плачу.
— Дешевая самодеятельность, — бросил Тимохин. — Оч-чень благородно!
Лебеденко пожал плечами, спрятал деньги и сказал Тимохину:
— Теперь с нами в расчете, а своим задолжали. Хотите — отдавайте, хотите — нет. Ваше дело. Все же лучше бы отдать. А то себе дороже.
Вроде ничего обидного он не сказал, но Тимохин стал обеими руками тихо постукивать по столу, потом нагнулся, выдвинул ящик, взял связку ключей, поглядел на них и бросил обратно. Он был растерян.
— Спасибо, Константин Петрович, — кивнул Морозову Лебеденко и вышел. На Митеню он так и не взглянул.
— Заигрываете с гегемоном? — слабо улыбнулся Тимохин. — Все равно я за вашу глупость платить не стану.
— Что ты заладил? — спросил Морозов. Он был рад вмешательству Митени, и то, что ему предстояло потерять свои деньги, как будто облегчило его положение. Бог с ними.
Тимохин досадливо поглядел на Митеню:
— Выйди-ка.
Горный мастер встал и ушел.
Тимохин поднялся и защелкнул замок на двери. Потом подошел к окну. Поглядел на улицу. И что-то думал.
— Значит, берешь отпуск?
— Беру отпуск, — сказал Морозов.
— Это правильно.
Тимохин вернулся к столу, нащупал в ящике связку ключей, отпер сейф.
