Вскочил Молодцов, подошел к насмешнику:
— Извинись!
— Что-о-о?
— Извинись!
— Смотри-ка, — здоровяк повернулся к Губачеву, — прыткий вагонщик у тебя!
— Извинись! — настаивал Владимир.
— Ой-ой-ой! — состроил гримасу парень. — Может и ты лимонадки хочешь? Освежись! — протянул пакетик.
— А ну перестань безобразничать, — раздался голос Федота Даниловича. — С-сукин ты сын! Чего измываешься? Лимонадку вспомнил?! Да знаешь ли ты сам, что такое лимонадка?! Забой — еле проползешь на четвереньках... И волоком груженные до отказа углем сани тащишь, аж спина трещит — вот что такое лимонадка. Хлебнул бы ее сам, кисло бы стало, не ржал бы жеребчиком! Комсомол помощь шлет, а они гогочут. Извинись, говорю!
— Ладно уж, — пробормотал парень. — Посмеяться нельзя, — повернулся к Михаилу: — Извиняюсь...
Федот Данилович подошел к окошку десятника:
— Беру ребят к себе!
— Ну, братва, — шепнул ребятам кто-то сзади, — считайте, что повезло: депутат райсовета Данилыч-то наш — заступа надежная!
Три пятидневки проработали Владимир и Михаил у Федота Даниловича. Потом его перевели мастером на другую шахту. И десятник вновь назначил новичков подручными к Губачеву.
— К нему не пойдем! — заявил Владимир.
— Идите к Суворову! — кивнул десятник на забойщика, сыгравшего злую шутку с Михаилом.
— И к нему не пойдем! — выступил вперед Михаил.
— Ишь ты! — хмыкнул десятник. — Как разборчивые невесты!
По нарядной прокатился смех. Владимир молча взял лопату и направился в забой Суворова. Пришел через некоторое время и Михаил...
Напрасно назавтра в обеденный час звонил на тумбочке Владимира и Михаила будильник — ребята не только не поднялись, но даже не открыли глаза, проспали до ужина.
По скользящему графику бригада после четырех ночных смен шла в утреннюю. Вечер свободен. Решили пойти в клуб.
Шел фильм «Бенефис клоуна Жоржа». Первый сеанс уже начался. Взяли билеты на второй. Зашли в буфет.
У самого входа сидели Губачев и Суворов. На столике перед ними стояла бутылка воды, а под столом — опустошенная поллитровка водки.
— Про-ошу! — пригласил ребят изрядно захмелевший Губачев.
Попытались пройти мимо, но Губачев усадил обоих насильно. Подставил непочатую бутылку воды.
— Ли-мо-над! Натуральный! — Перемигнулся с Суворовым. — Люблю смелых!
Суворов вертел в руках пустой стакан:
— Не забуриться бы... смелым этим!
— Что значит забуриться? — спросил Владимир.
— Не знаешь? — усмехнулся Губачев. — Забуриться — значит, сойти с рельс... с катушек долой... Понял? В ладах надо жить...
