А Митин все еще сидел, склонившись над билетом, и видно было, что извелся, исстрадался. Узенькие плечи под серым пиджачком ссутулились, небольшое лицо, уже немолодое, горело; руки рассеянно скручивали бумажку в жгут и раскручивали. Время от времени Митин принимался грызть карандаш, и Глебу было ясно, что за эти часы Митин так ничего и не вспомнил, не написал, не начертил; двойка тут неизбежна.
— Что ж, пора, товарищ Митин...
Митин вскочил, суетливо схватил билет и чистые листочки бумаги для черновиков, подошел. Потоптался возле стола и вдруг, побледнев, стал выкрикивать:
— Да ничего я не знаю! Ничего! Как идиот! В голове — ничего!..
И все это со злостью, с отчаянием, с неприязнью к самому себе. Схватил зачетную книжку, стал пятиться к двери и все продолжал уничтожать себя, высказывал о себе самые ядовитые слова, которые давно, видимо, копились в нем.
«Поставить ему «два», — думал Глеб, — значит, подтвердить его мнение о самом себе. Еще раз убедить в том, что ничего-то он, Митин, не может».
— Стойте!
Митин вздрогнул и замер у самой двери.
— Какого черта вы раскисли? Почему сдаетесь? Почему уступаете своей слабости? Так ведь можно в козявку превратиться!.. Раз опустил руки, другой... а потом вообще хоть на четвереньки становись. Что за неверие в себя, в свои силы? Да грош вам цена, коль вы себя не уважаете!
— Ну... если... ничего не знаю, не могу, — бормотал Митин. — Как идиот, учил, учил и все перезабыл... — Но потом, когда его, видимо, все-таки задел Глебов тон, он тоже повысил голос: — Ну что вы кричите-то?!
— Ага-а! — одобрительно протянул Глеб. — Вот это уже другой разговор. Так и надо, черт побери! Не давайте себя в обиду! Будьте настырнее, деритесь за себя!.. Сейчас же возьмите билет и садитесь, работайте. И не может того быть, чтобы ничего не вспомнили. Не может быть!
Митин медленно направился к столу.
— А этак легче всего, — уже примирительно говорил Глеб. — Не могу, не способен... А вы попробуйте! Заставьте память работать, заставьте мозг шевелиться. Даю вам еще час. Вспомните не по билету, вспомните другое. И кто знает, может, найдете аналогию, связь какую-то... Спросите меня, в конце концов, с чего хотя бы начать... А то — сдаваться!
Митин сел на свое место, а через час подошел отвечать. Глеб задавал ему наводящие вопросы, подводил к плакатам, развешанным на стенах, подсказывал, подталкивал... Наконец, убедившись, что Митин хоть что-то да знает, хоть что-то да уловил, поставил ему тройку и отпустил.
