Когда прекращается дождь и тучи рассеиваются по бесконечным зеленым склонам, перед нами открывается широкая долина реки Арун, берущая начало в Тибете и собирающая воду с ледников на северных склонах Эвереста и Макалу.
Говорят, слово «Арун» означает «восход», «рассвет» или «утренняя заря».
Эта мужественная река пробила главный хребет Гималаев между Макалу и Канченджангой, размыв для себя глубокий каньон в граните и гималайских гнейсах. Арун — это непрерывные пороги, шумящие, вздымающиеся и вдруг стихающие, выбрасывающие песок и гальку со дна речного русла на извилистые берега.
Воды Аруна напоминают молоко, разбавленное водой, голубоватые, серые и зеленые. На берегах реки скалы и рисовые поля, лиственные рощи и хвойные боры, деревни на склонах и речных террасах, осененных старыми деревьями, заросли бамбука и зацветающие рододендроны.
Мы спускаемся к реке, вокруг нас весна и осень одновременно, невероятное чередование всех времен года, когда в течение одного дня пути весна сменяется зимой, а зима осенью. Из соснового бора мы переходим в буковую рощу, освещенную заходящим солнцем. Мы спускаемся в долину, где в ясном вечернем воздухе кружатся осенние листья, стоит бабье лето, хотя на календаре европейский март и непальское «бог знает что». Мы шагаем будто по вересковой Высочине, прогретой уходящим летом, и кажется, слышны слова поэта:
Мы однажды вернемся погруженные в думы
И найдем ту тропинку и рощу
В горах, осенним пронзенную светом...
Быстро темнеет, как обычно в тропиках. Меж берегов, где геологические пласты обнажены водами реки, во время муссонных ливней поднимающейся гораздо выше уровня теперешних порогов, шумит Арун. Эта таинственная река разрушила схематические представления географов о гималайском водоразделе, отодвинув его далеко на север, в 'Гибет. Арун старше, чем Гималаи, и когда эта горная система поднималась, река проложила себе путь через горы, упрямо стремясь с Тибета прямо к океану. Арун служил ориентиром для первых летчиков, совершавших перелет из северной Индии через высочайшую гору мира.
Наступил вечер, прекращаются взволнованные поиски при помощи коротковолновых раций носильщиков и грузов, разбросанных на всем протяжении пути от перевала над Гиле до лагеря у реки. После холодного дождливого и ветреного дня воцаряется покой. Не весь караван дошел до лагеря, и многие носильщики (а с ними много ящиков и тюков) находят ночлег в хижинах или у костров вдоль тропы. Только некоторые из них добрались до реки, где на косе, под шелестящими осинами и липами, Анг Ками и его помощники устроили кухню, откуда доносится запах жаркого. Цыплятам уже свернули шеи. Мы пьем чай, и в чашке остаются песок из реки Арун, песок с тибетских плоскогорий и искорки слюды из раздробленных пород Макалу.
