Но яркое летнее небо оставалось пустым весь день.
И к вечеру не послышалось гула моторов.
Такое затяжное ученье случилось впервые. Повидимому, самолеты совершили посадку на каком-то другом аэродроме. На этот раз задание было, очевидно, сложнее, чем обычно.
На дворе была уже ночь. Авиагородок затих. Погасли огни.
Через день газеты принесли первое сообщение о воздушных боях над берегами Халхын-Гола.
Анна Петровна несколько раз перечла сухие строки короткого официального сообщения. Речь шла о воздушных боях. Под этим разумелись только действия истребителей, но сердце Анны Петровны разгадало причину отсутствия Николая.
Чтобы проверить себя, она пошла к комиссару бригады.
Он посмотрел на принесенную ею «Правду» так, словно видел ее впервые. Именно поэтому Анна Петровна и поняла все.
— Я не знаю задания, с которым они улетели. Но каково бы оно ни было, мы можем пожелать им одного: выполнить его с честью, — сказал комиссар.
Она молча кивнула.
А он, словно оправдываясь, сказал:
— Больше я и сам ничего не знаю.
Знал он или не знал — имело ли это какое-нибудь значение? Не самым ли важным было теперь одно: чтобы Николай с честью выполнил свой долг? А с ним и все его товарищи. Разве не ради этого он затратил столько лет на подготовку?
Ах, если бы она могла быть с ними там, на этой далекой реке!
С этого дня мысли Анны Петровны были далеко, за много тысяч километров от Дона, от привычных дел, даже от сына Витюши.
Иногда она смотрела на карту, по которой столько раз «летала» с Николаем и которую знала почти наизусть. Но на этой карте не было ни рек, ни озер с названиями, упоминавшимися в сводках.
Бесконечная монгольская пустыня уходила вдаль едва заметными холмами. Не было ей ни границ, ни пределов. В мутной синеве горизонта земля сливалась с раскаленным добела небом. Дрожа и волнуясь, поднималось жаркое дыхание трав.
Палатка не спасала от жары. Жгучие лучи яркого солнца проникали сквозь парусину. Единственным местом, где можно было дышать, стала юрта командира бригады. Но бывать в ней приходилось редко даже командирам подразделений.
В двух соседних низинах широкими полумесяцами стояли скоростные бомбардировщики бригады.
Николай поглядывал в их сторону с некоторой завистью. Когда эти машины бывали на земле, все летчики почти всегда находились под крылом, готовые к старту в любую минуту. Не то что гастелловские «тебисты-ночники», которым днем нечего было ждать заданий. Разве только приходилось перебросить в тыл партию тяжело раненных или доставить из Забайкалья какой-нибудь срочный груз. А воевал тяжелый отряд «ТБ», прикомандированный к бомбардировочной бригаде, только по ночам.
