Федот приехал к другу отдохнуть перед вступлением в новый этап своей жизни: он был зачислен на факультет внешних сношений университета.
— Конечно, чертовски грустно, что приходится расставаться с авиацией, но, может быть, только так я избавлюсь от того, чтобы вечно тащиться у тебя в хвосте!
— Какой же хвост, когда ты уже обогнал меня, — ответил Николай.
— Я — тебя? — удивился Федот.
— Ты уже побывал в бою, а я и не нюхал пороха.
— Верно! — обрадовался Федот. — Наконец-то я тебя обставил!
— Будь не такое напряженное время, я бы тоже пошел учиться. Хочется знать больше, чем знаю.
— Кажется, ты свое дело знаешь.
— Азы!.. Как хочется учиться! И не только по специальности. А так, чтобы понимать все, что творится вокруг, уметь проанализировать каждое явление, каждый свой шаг. Если бы ты знал, как хочется учиться!
— Это не уйдет! Приезжай ко мне, когда я закончу учебу, кое-что тебе объясню... — с напускной важностью сказал Федот. — А если всерьез: одобряешь мой выбор — дипломатию?
Николай пожал плечами.
— Что значит этот жест? — спросил Федот.
— Твой вопрос — пустой. Могу ли я не одобрить желание друга стать дипломатом? Советский летчик может только желать успеха тому, чье призвание — борьба за мир.
— Значит, — усмехнулся Федот, — уполномачиваешь стоять на страже интересов народа, которым в грозе призван служить твой бомбардировщик?
— Ежели высоким штилем, то так.
— Тогда — руку!
— Договор о дружбе и сотрудничестве.
— На вечные времена!
Федот обернулся к вошедшей Анне Петровне и довольно робко проговорил:
— Анечка, вам не кажется, что по случаю заключения пакта... — Он выразительно подмигнул.
Анна Петровна вопросительно поглядела на мужа, зная, что тот допускает на столе спиртное только в исключительных случаях.
Николай усмехнулся:
— Случай, Аннушка, исключительный: пакт!
На столе появилось вино. Друзья чокнулись.
— За союз вечный, нерушимый!
— До смерти, — ответил Николай.
Этот разговор происходил вечером 6 ноября 1938 года, когда Федот отложил костыли и вооружился палкой, собственноручно изготовленной для него Николаем.
— Мастерские у тебя руки, Микола!
— Не жалуюсь.
— Пожалуй, это самое красивое твое изделие.
Николай молча покачал головой и вынул из ящика стола еще не совсем законченную резную чернильницу. Она была сделана из эбонита и изображала земной шар с летящим вокруг него самолетом.
Федор пригляделся к крошечному самолетику. На крыльях ясно виднелись опознавательные знаки.
