Советская страна вплотную принялась за создание собственной мощной авиационной промышленности. Вот-вот поднимутся в небо свои, советские самолеты. Сколько тогда понадобится летчиков!
Николай боялся одного: опоздать.
Эта боязнь усиливалась по мере того, как появлялись препятствия на пути к небу — на пути, казавшемся прежде прямым и совершенно свободным. Партия и комсомол посылали в авиацию своих лучших сынов. У многих из них было больше прав на поступление, чем у Николая. И по образованию, и по возрасту, и — самое удивительное — по физическим данным.
Эти «физические данные» были для Николая полной неожиданностью. Коренастый и жилистый, но маленький ростом, он не производил впечатления сильного человека. Долгая работа в литейной лишила его лицо свежести. Сидение за партой и бессонные ночи сделали юношу вялым.
Нужно было вернуть свежесть лицу и подвижность телу.
И вот Николай начал заниматься футболом. Скоро он стал капитаном своей команды и вывел ее на первое место во всем Петровском парке. В течение добрых двух лет мать Николая, Анастасия Семеновна, шила трусы членам команды и чинила майки, порванные в пылу матчей.
Футбол вернул Николаю здоровье и свежесть.
Но вот была окончена школа.
Николай смело пошел в райком комсомола, где отбирали комсомольцев в авиашколы.
Из райкома он вернулся хмурый. И без того не слишком разговорчивый, он замкнулся в себе. Родители не могли от него ничего добиться. На третий день он уложил чемодан.
— Куда ты? — спросил отец.
— В Муром.
— Зачем?
— Работать.
Из этого лаконичного разговора было, конечно, трудно понять, что Николай решил вернуться на родную Казанку.
Он уехал на службу в Муромские железнодорожные мастерские.
Прошло два года.
Николай приезжал домой только на побывки. Всякий раз он, словно отдавая рапорт, немногословно докладывал отцу о своем продвижении на работе, о том, чему выучился.
К концу второго года старый Франц с радостью узнал, что его сын выдвинут кандидатом на должность мастера цеха. Но узнал не от Николая.
А еще через год Николай вошел в родной дом принаряженный и строго-торжественный.
— Ты что это, словно с праздника или на праздник? — спросил отец.
— С праздника и на праздник.
— Что-то не пойму...
Николай торжественно произнес:
— Ваш сын принят в партию.
Несколько мгновений старик молча глядел Николаю в лицо. Потом привлек за плечи и поцеловал:
— Не обманул ты меня... Ни в чем не обманул. Оправдай доверие партии.
