Нелегко было Николаю перейти на положение «иждивенца». Как ни добра была мать, как ни старалась она создать уют и достаток в маленькой квартирке в Петровском парке, Николай постоянно возвращался мыслью к отцу. Ведь отец был уже не молод, а ему приходилось теперь одному содержать семью. И ученье оказалось труднее, чем думалось Николаю. Работая в мастерских, он был в последнее время уже на равной ноге со старыми рабочими. Он привык чувствовать себя взрослым. А в школе пришлось садиться за парту с пареньками, может, и равными ему по возрасту, но еще думавшими об озорстве и забавах.
Трудно было примириться с тем, что подчас эти ребята на уроках отвечали лучше него.
Еще длиннее стали вечера Николая. Он поставил себе задачу: догнать и перегнать одноклассников.
Долго светилась лампа над его столом, когда весь дом уже спал.
А вскоре новая страсть вошла в его жизнь: летающие модели.
Мало-помалу потолок его каморки оказался сплошь увешанным моделями самолетов всех систем и калибров. Со временем они стали перекочевывать и на потолок соседней комнаты, где спали родители.
Все модели были построены без знания основных законов физики, без советов опытных людей. Николай работал по догадке да по личным наблюдениям, которые вел через забор Ходынского аэродрома.
Ни одна из построенных им моделей не совершала такого полета, чтобы ему помешали стены комнаты.
Так было до тех пор, пока Николай не увидел журнала «Самолет».
Он привык браться за всякое дело круто. Адрес на обложке «Самолета» привел его в редакцию. Его модели делались все совершенней. От прыжков они перешли к коротким взлетам. От коротких взлетов — к полетам через весь двор.
Ненасытный дух соревнования заставлял Николая добиваться того, чтобы и тут занять не последнее место. Он работал над моделями так, словно от успехов его работы зависела судьба советской авиации, которую в те годы энергично строило Советское государство.
Для Николая лозунг «Пролетарий — на самолет!» звучал призывом, не дававшим думать ни о чем другом. Со стен московских домов на него глядели плакаты Авиахима, призывавшие к постройке эскадрильи «Ультиматум». Эта боевая эскадрилья, состоящая из самолетов отечественной постройки, должна была явиться вещественным подкреплением ответа советского правительства, данного на наглую британскую ноту, получившую у советского народа название «ультиматум Керзона».
