Вместе с тем Николай не мог себе представить, как бы он бросил литейную ради школы. Несмотря на юность, он стал полноправным членом коллектива мастерских. Рабочие любили и уважали маленького мастерового с крепкими руками, со смекалистой головой.
Но мысль о самолетах не оставляла Николая. Он все чаще задумывался над тем, что самостоятельных занятий по вечерам недостаточно. Чтобы осуществить окончательно овладевшую Николаем идею стать летчиком, нужно было прежде всего по-настоящему взяться за учение.
Предстояло выбирать между работой и учебой.
Николай был серьезным и вдумчивым не по возрасту. Он не заблуждался: от вагранки до самолета путь некороток.
И, несмотря на привязанность к профессии, на привычку к литейной и твердую уверенность в своей полезности для мастерских, Николай все же сделал в душе выбор: «Учиться!»
Для этого прежде всего требовалось подыскать себе замену в цех. Свободных рук в мастерских не было. Среди знакомых ребят тоже не находилось такого, кого влекла бы тяжелая работа в смраде и дыму несовершенной литейной того времени, рядом с брызжущим искрами расплавленным металлом. Таких юношей, как Николай, которые не страшились бы вагранки, которых влекло бы к огню, было не так уж много!..
Николай решил остаться у вагранки, пока не найдет себе замены.
Однажды, когда Николай, глядя на огонь, обдумывал выход из создавшегося положения, в дверях литейной появился человек в шинели и в фуражке с малиновым верхом.
— Кто здесь Гастелло?
— Вам отца или сына?
— Кого зовут Миколкой.
— Такого больше нет.
— Выбыл?
— Нет, — с достоинством сказал Франц, — стал «товарищем Николаем».
Николай поднялся.
— Вас требуют в отделение ТОВЧК[10].
На путях московского узла Казанской железной дороги был задержан подозрительный неизвестный. Это был парень в истрепанной свитке, с нестрижеными вихрами, торчавшими из-под шапки. Он рассказал, что перешел границу с польской стороны и доехал до Москвы зайцем. А по путям бродил в поисках мастерских, где надеялся встретить... Миколку Гастелло.
Этого неизвестного и предложили опознать Николаю.
Едва ввели задержанного, как Николай с криком радости бросился к нему:
— Федот!
— Миколка!
Федот рассказал Николаю, как немцы заставили его гнагь на запад плужинских овец. Он попытался было загнать стадо не туда, куда велели немцы. Его выпороли шомполами. Едва отлежавшись в тюрьме, он бежал. Но его поймали поляки. Отправили в Вильно, в иезуитскую школу. Федот удрал от иезуитов к партизанам и перебрался с ними в родную Белоруссию. Партизанскими тропами его переправили на советскую сторону. И вот...
