— Потому семеновцев и затребовали, — добавляет второй. — Верные слуги царевы. В пятом году Москву кровью залили, а теперь до нас добираются.
— Может, и так, — соглашается сторож, — а только слыхал я от солдат, будто кого арестуют, всех велено на крейсер вести, в карцер. Вот и говорю по-хорошему: уносите ноги.
Делегаты хмурятся.
— Болтаешь пустое, Игнатыч! — отзывается человек в шинели. — Не пойдут флотские против народа. Наша жизнь собачья, а их и вовсе... Беседовали мы с ихними машинистами в цеху. Люди на манер новорожденных: ничего не знали, по морю плавая. Господа правду-то хоронили, а теперь у матросов глаза открыты...
Толчок в спину прерывает человека в шинели.
Скрипят створки ворот, пропуская дежурного пехотного офицера. За ним, держа ружья наизготовку, появляются солдаты.
— Агитируешь, любезный? — ехидно справляется офицер. — Взять! И этих. — Он указывает на седоусых рабочих.
Окружив делегатов, солдаты уводят их на заводской двор.
В туманной мгле одиноко чернеет фигура сторожа у проходной будки.
Тишина.
* * *
Дверь, соединяющая машинное отделение с коридором гребного вала, приотворена. Возле нее, настороженно вслушиваясь в тишину, стоит человек в промасленной блузе. Он держит перед собой обточенную деталь и, не глядя, водит по ней куском ветоши. Взгляд человека устремлен вверх, к паутине трапов, к выходу из машинного отделения на среднюю палубу.
Переносные электрические лампы, свисая с трапов, слабо озаряют разобранную машину. Всюду беспорядок и грязь, веет холодом металла, громоздятся бесформенные тени.
«Аврора» на капитальном ремонте.
Четвертый месяц обмерзшие тросы держат корабль у стенки. Извиваясь, тянутся через заводской двор в жилые палубы электрические кабели: ток подается с берега, ибо судовая динамомашина бездействует. Разворочены главные машины и вспомогательные механизмы, потушены огни в топках; оставлен в действии лишь котел, питающий теплом трубы парового отопления. Непригляден и внешний вид крейсера. Краска на бортах облупилась. Кое-где на месте снятых для замены листов зияют квадратные дыры. На реях и марсовой площадке видны полоски почерневшего снега. Верхняя палуба грязна, будто после угольной погрузки. С утра до сумерек дымят на ней, наслаивая копоть, кузнечные горны. На беседках, спущенных за борт, копошатся, дробно сверлят корпус и вколачивают в него заклепки заводские котельщики. Снуют по крутым трапам слесари, токари, судовые машинисты, кочегары. Их не отличить друг от друга — похожи, как близнецы: вчерашние мастеровые, ныне матросы машинной команды крейсера «Аврора», и рабочие механического цеха Франко-Русского завода.
