Какие-то секунды после очередного разрыва стояла тишина. Но именно в эти секунды Заярный качнулся, как слепой, влево, затем вправо, шагнул вперед и, разметав руки, мягко осел на землю. «Глаза, глаза!» — ужаснулась Наташа, подбегая к нему. Лицо у Заярного было в крови, она текла со лба. Опустившись на колени, Наташа вытерла, промокнула кровь, осторожно прощупала бинтом рану. Глаза целы, череп тоже. Значит, все в порядке.
Наскоро перевязав Заярного, она посадила его, согнувшись подползла под его правую руку, поднялась. Заярный тяжело повис у нее на плече. Ноги его заплетались.
— Ну, немножко прибодрись, пожалуйста, — просила Наташа, зная наверняка, что он без сознания и не слышит. — Ну, держись, держись! Пока обстрела нет, надо дойти, понимаешь?
Такой разговор она вела всегда, когда тащила раненых, потерявших сознание, и должна была надеяться при этом только на свои собственные силенки. Она говорила с собою — сама себя спрашивала, сама отвечала. Так было легче.
Заярный вдруг мотнул головой, выпрямился, тяжело придавив ее плечо. Постоял немного, ступил более твердо.
— Молодцом, молодцом, вот так! Умница дорогая! — радуясь тому, что он хоть как-то, но все-таки идет, хвалила его Наташа.
В доме она не без любопытства извлекла из нагрудного кармана его офицерскую книжку.
— Андрей Никитич — вот как тебя звать-величать. Двадцать третьего года рождения. Краснодарский край, станица Усть-Лабинская... Эх ты, Андрей Никитич. Злюка ты и грубиян. Казак, наверное.
Она перевязала его и, сунув пистолет Заярного в карман комбинезона, снова отправилась искать Титова.
Она увидела его в воротах крайнего дома.
— Титов! — позвала она. Он испуганно вздрогнул, замедлил шаг. Увидев Наташу, неестественно улыбнулся.
— Где это ты пропадал?
— Соскочил с танка на ходу, — подозрительно равнодушным голосом объяснил он. — Думал, раненый спотыкнулся, а он просто... упал. Запнулся, что ли...
— Иди вон в тот дом с палисадником. Там санчасть.
— Ладно. — Титов засвистел весело, зашагал торопливо.
И вдруг Наташа поняла, что он солгал. Танки входили с другой стороны... А он... Он спрыгнул еще на бугре. Он прятался. А когда все стихло, явился. И насвистывает, подлец! И шагает как победитель! Вот скотина!
