Сестренка батальона - Надежда Петровна Малыгина

Моросил мелкий, нудный дождь. Пленные шли, подняв воротники мундиров, втянув головы в плечи. Впереди, заложив руки за спину, не выбирая дороги, шагал долговязый, негнущийся полковник. Он медленно сгибал, поднимая к животу, колено, затем выбрасывал вперед прямую ногу, сгибал другое колено и так же медленно, словно выполнял гимнастическое упражнение, выбрасывал вперед другую ногу.

Автоматчики в пестрых маскировочных плащ-палатках, охраняющие колонну, шли по обе стороны дороги, острили, весело переговаривались.

В лужах плавали пузыри, обещая затяжной дождь. Небо, сплошь в грязно-серых тучах, нависло над избами. Черные и старые, они будто дремали под монотонный шорох дождя. Подле них, на обочинах и прямо на дороге, стояли «тигры», «пантеры», орудия и автомашины с изображением буйвола на дверцах. Еще два часа назад вся эта техника была на вооружении его полка. Теперь она называлась — боевые трофеи.

Полковник считал себя хорошим солдатом. Подготовка к войнам и ведение их были делом всей его жизни. Но никогда, даже в самые трудные минуты боев, не думал он, что придется шагать вот так, впереди своего позорно, без единого выстрела, разгромленного полка.

Когда танки уральцев неожиданно с двух сторон ворвались в село, где во втором эшелоне отдыхал полк, полковнику показалось, что их не меньше пятнадцати. Теперь он видел, что их всего пять.

Из крайней машины выпрыгнул танкист. Полковник вздрогнул, увидев на ремне танкиста кинжал в черном кожаном чехле, с пестрой ручкой из поделочных уральских камней. Точно такой кинжал полковнику принесли неделю назад, когда он принимал полк. Владельцев этих кинжалов называли «черными дьяволами». Про них рассказывали чудеса: будто появляются они неожиданно, дерзко гуляют по тылам, захватывают целые штабы и так же стремительно, точно проваливаются сквозь землю, исчезают.

За подобные панические разговоры сутки назад полковник собственноручно пристрелил молодого солдата.

А сейчас он замедлил шаг, округлившимися глазами взглянул на огромного танкиста с кинжалом и удивленно произнес по-русски:

— О, чорни дьяволь!

Танкист, не торопясь, спустил до пояса комбинезон, стянул с себя гимнастерку вместе с нижней рубахой, усмехнулся:

— Ха, признал! — Глянул прямо в глаза полковнику, будто по глазам хотел узнать, этот или не этот повесил в Минске его, Лешки Марякина, мать и сестренку.

— Чо, старый знакомый? — высунувшись из люка соседнего танка, спросил механик-водитель старшина Федя Братухин. — Эй, Курскую дугу помнишь?! — крикнул он полковнику. — Мы вас, «буйволов», не раз колачивали.