— Стойте! Подождите! — закричала она и побежала за танком, но ее не услышали.
Позади гудел крытый брезентом «виллис». Старший лейтенант Заярный — из оперативного отдела штаба бригады — махал рукой, указывая шоферу дорогу:
— Левее, левее, еще! Так, хорошо. Сто-оп!
— Товарищ старший лейтенант... — рванулась к нему Наташа.
— А я, между прочим, гвардии старший лейтенант! — Заярный повернулся к ней. Сверкнули ордена, начищенные пуговицы, звездочки еще не смятых погон, подворотничок молочной белизны, полоской охвативший тонкую с большим кадыком шею. Не отрывая насмешливого взгляда от Наташи, Заярный достал из кармана синий атласный в красных цветочках кисет, не торопясь, стал набивать трубку.
— Товарищ гвардии старший лейтенант, — торопливо поправилась Наташа. — Где Моршаков? На наблюдательном? Вы не поедете туда?
— Допустим — поеду...
Не обращая внимания на усмешку, с которой он сказал это, Наташа умоляюще заглянула ему в лицо.
— Возьмите меня с собой! Пожалуйста! Очень прошу вас!
Услышав в ее голосе слезы и увидев потемневшие от волнения глаза, Заярный невольно припомнил телефонный разговор Моршакова с командующим о перекрестке дорог и все понял. Сунув незажженную трубку в рот, кивнул куда-то в сторону:
— Едем!
Через несколько минут штабной «виллис» выскочил на изрезанный траншеями пригорок. В окопчике, из которого выглядывала стереотруба, находились трое. По широким плечам, плотно обтянутым темно-серым сукном великолепно сшитой офицерской шинели, Наташа еще издали узнала Моршакова. Задыхаясь, подбежала, спрыгнула вниз, прямо на блестящие носки сапог майора Соловьева, тихого, немногословного, такого неподходящего для озорной хохотушки Дуси Шумовой. Его в шутку прозвали Дусиным майором. Соловьев наклонился, желая помочь Наташе подняться, но она уже встала сама, припала грудью к брустверу. Не сразу разглядела она черную ленту вдали, на самом горизонте. Лента казалась неподвижной. Присмотревшись внимательнее, Наташа заметила, как меняются ее очертания: лента то вытягивается, сужаясь, то расширяется. Это немцы выходят из незавязанного «мешка»...
Моршаков, стоя чуть позади Наташи, глянул на часы.
— Пора бы уж... А тебе, Наташа, следует идти в батальон.
— Батальон же в бою, — обернувшись, ответила она. Он молчал. А это означало, что надо выполнять его распоряжение.
— Геннадий, можно я побуду здесь? — попросила она и спохватилась, что в присутствии других назвала подполковника так, как называла, когда они были втроем: Геннадий, Виктор, она. — Товарищ подполковник, — спешно поправилась она, — прикажите дать мне бинокль. — И опять досада: просьба прозвучала упрямо и жестко. Чтобы сгладить это впечатление, Наташа добавила: — Пожалуйста, товарищ гвардии подполковник. Очень прошу вас.
