Старший лейтенант Пастухов, еще не веря в происшедшее, устало потирал ладонью лоб, глаза. Отняв ладонь, он вдруг увидел на земле что-то блеснувшее красной эмалью. Это был орден Красного Знамени.
— Ребята, сюда! — глухо позвал Пастухов.
Танкисты подошли, стянули шлемы. Стояли молча, склонив головы. По лицу Ежикова текли слезы.
Лимаренко до звона в ушах стиснул зубы, пытался сглотнуть застрявший в горле ком. «Ну почему, почему он не разрешил мне?..»
Держа на вспотевшей ладони орден Красного Знамени, Пастухов, чуть запрокинув голову, глядел куда-то вдаль, за башню от комбатовского танка. Собственное дыхание обжигало ему губы. Он стоял с полураскрытым ртом, глядел, ничего не видя, и не мог понять, когда же все это случилось. «Ведь только что — только что! — был лес, был батальон, была песня. И комбат был с нами. А теперь его нет. Когда же все это успело произойти?..»
Над лесом вставало солнце. Без умолку щебетали воробьи. Стремительно рассекая воздух, носились ласточки. Омытая дождем, трепетала, мягко шелестя, листва деревьев, и солнечные лучи пронизывали ее, чистую, нежно-зеленую, насквозь. Прозрачный воздух, казалось, звенел хрустально-тонко. «И так многие тысячи лет, — думала Наташа. — Встает солнце, поют птицы, шумят под ветром деревья. И солнце отражается в дождинках. Несмотря ни на что...»
Со дна оврага, в который она сбежала, пахнуло сыростью, грибами, плесенью гниющих листьев. От этого запаха закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Наташа опрометью выскочила из оврага, не выбирая дороги, побежала дальше — в лес, на поляну, куда угодно, только бы не чувствовать этой отвратительной затхлости.
Возвращаться в батальон она не хотела. Садовский, Вязников, замполит майор Клюхин и повар Антоша-Харитоша, конечно же, будут говорить с ней, как с больной.
Оторвавшись от своих мыслей, Наташа с удивлением обнаружила, что лес, тишину которого недавно нарушали своим щебетом только птицы, весь заполнен гулом автомашин и веселым людским говором. По не успевшему выцвести обмундированию, по новеньким, чистеньким офицерским гимнастеркам и хромовым сапогам сержантов и старшин она определила: штабники.
Пригибая тоненькие березки, растущие на обочинах, ломая кусты, промчался танк подполковника Моршакова. Наташа узнала его по номеру на башне. Ее вдруг охватила жажда деятельности: бежать, разыскать Моршакова, узнать, расспросить — может, есть надежда, может, все будет хорошо...
