Никодим Николаевич собирался снова подняться на подставку. Нина Павловна его остановила:
— Я хотела спросить. Вам не кажется, что Костя... что Константин Петрович как-то переменился?
— Переменился?
— Да. Может быть, не совсем точное слово. Я не говорю, что он стал другим. Но иногда мне начинает казаться... Всегда был таким жизнерадостным, а теперь... Как будто его тяготит какое-то беспокойство.
— Нет, это не так, — ответил, подумав, Никодим Николаевич. — Все дело в том, что Константин Петрович увлечен новой картиной. Вы же знаете, как строго относится он к своей работе. А эта картина — она особенно ответственна по замыслу, особенно сложна по живописному заданию. И не будем забывать — готовится для всесоюзной выставки!.. Нет, Нина Павловна, вам не о чем тревожиться!
...Веденин пришел в Союз художников за четверть часа до начала заседания. Подойдя к дверям секретариата, услыхал громкие голоса. Прислушался и различил резковатые интонации председателя союза Голованова.
— Ага, это ты? — обернулся Голованов навстречу Веденину. — Очень хорошо. Присоединяйся к нашему разговору.
Он беседовал с художником. Это был пейзажист средних лет, с той наружностью, о которой трудно сказать что-либо определенное: индиферентное бритое лицо. Впрочем, сейчас лицо художника выражало раздраженность: разговор, повидимому, был неприятным.
— Повторяю, — сказал Голованов, — средства, отпущенные для творческих командировок, в этом году исчерпаны.
— А что же делать тем, кто не попал в число избранных? Оказаться в простое?
— В простое?
— А как же! Если вы отказываетесь...
— Правильно. Не имеем средств. А имели бы — все равно я высказался бы против предоставления вам командировки.
— На каком основании? Я имею такое же право...
— Право? Кроме прав, существуют и обязанности. Разве мы, ленинградские художники, не обязаны запечатлеть новый облик нашего города?
— Что касается меня, — досадливо перебил художник, — я достаточно поработал...
— Достаточно? — не без сарказма переспросил Голованов. — Вы подразумеваете количество этюдов?.. Давайте припомним, чему они посвящены. Я-то помню!.. Аллея Летнего сада, Нева с видом на шпиль крепости, горбатый мостик через Фонтанку, снова шпиль — на этот раз адмиралтейский, опять Летний сад... Вы считаете, что ленинградский пейзаж этим ограничивается?
— Я считаю... — вспыхнул художник.
— Нет уж, позвольте договорить!.. Поймите, нельзя дальше оставаться этаким петербургским жителем. Мы живем не в четырнадцатом году В тридцать пятом. Новая индустриальная красота отличает облик нашего города, а вы... Вы все еще на истоптанных, узеньких дорожках. Все еще в плену стилизаторства. Если и нуждаетесь в командировке, то не из Ленинграда... Напротив! В Ленинград!
