– Да, я теперь твой, моя дорогая!..
* * *
Тихими, осторожными шагами, словно ощупью подвигался среди ночной тишины небольшой русский отряд по Шадовской дороге. Это была та самая проселочная дорога, ведущая к святой капличке, у которой две недели назад панна Розалия назначила ночное свидание подпоручику Марлину.
Отряд был невелик: в нем было всего две роты N-ского пехотного полка, в котором служил Марлин, и при них сотня донских казаков. Отрядом этим командовал майор Нордквист, батальонный командир N-ского полка, финн по национальности, большой службист и человек строгий и исполнительный. Инструкция, данная ему перед выступлением отряда, заключалась в очень немногом: ему было приказано разбить банду, которая, по полученным секретным сведениям, только что сформировалась. Затем, он имел второй приказ, но уже «совершенно секретный»: взять в этой банде дезертировавшего три недели назад из их же полка, подпоручика Марлина, – взять его живого или мертвого.
В подобных случаях, то есть, когда знали наверное, что в такой-то банде состоит перебежавший наш же офицер, – практиковалась иногда в русских отрядах следующая мера: по взаимному и, так сказать, безмолвному соглашению между офицерами отряда решалось не брать несчастного в плен живым. А чтобы достигнуть этого, показывалась унтер-офицерам отряда фотографическая карточка дезертира, находившаяся у кого-нибудь из его бывших товарищей по полку. Это делалось по следующим соображениям. Во-первых, мучения преступного офицера сокращались, таким образом, на несколько недель, которые требовались бы для военного суда и для утверждения (конфирмации) смертной казни; а ведь известно, что не казнь страшна, а приготовление к ней… А, во-вторых, заграничные русофобские газеты лишались таким образом удобного случая заявить лишний раз о «сочувствии» русских офицеров делу восстания и о новой смертной казни. Вот поэтому-то и судьба Марлина была решена при самом выступлении отряда.
Об его исчезновении узнали, конечно, в полку очень скоро; но куда именно он исчез, этого в начале не знал никто. Узнали только, что он уехал куда-то вечером верхом, взяв с собой охотничье ружье и свою легавую собаку… Решили, что он, рассчитывая, вероятно, поохотиться в какой-нибудь отдаленной местности, отправился туда и затем по дороге где-нибудь в лесу наскочил на повстанцев, которые его и ухлопали.
Дано было знать, конечно, полиции, отправлены были во все стороны казачьи разъезды для розысков, но все было напрасно: подпоручик Марлин как в воду канул. Совершенно случайное происшествие обнаружило, однако, что он жив, и даже его местопребывание.
