Малыш молчал.
Погромщики зашумели и начали смыкать круг.
– Спокойно, братья! Он скажет, – заверил Амир. – Он просто перенервничал.
Малыш замотал головой. Сейчас он очень хорошо понимал еврейчика из ролика. Сказать то, что его заставляют, было как будто предать самого себя. И никакие гибкость и образование тут не при чём. Это его жизнь, в которой по своей воле он мог произнести эти слова только в шутку, а сложившаяся ситуация к шуткам не располагала.
– Нет! Я атеист, – гордо произнёс он по-русски.
«Атеист» – слово интернациональное, его поняли все и без переводчика.
– Атеист – хуже иноверца! – прохрипел главный погромщик. – Вы можете идти, а с ним мы потолкуем…
– Понятно, – печально сказал Амир и сделал какое-то неуловимое глазу движение. В следующее мгновение главарь без сознания с окровавленным лицом лежал на булыжном тротуаре.
Следующим лёг Бронфельд. Он выдержал несколько ударов, от которых голова его беспомощно болталась, словно боксёрская груша, но потом один из погромщиков врезался в него ногой с разбегу, Лев отлетел к крепостной стене и устроился там на газоне отдохнуть от полученных впечатлений.
Потом наступил черёд Малыша. Он успел-таки съездить кому-то по морде, но не сильно, больше для проформы. На него тут же посыпался град ударов со всех сторон, и от очередного – сзади в правое ухо – он поплыл, и его сбили на землю.
– Голову закрывай! Не отключайся! – верещал Буратино. – Помощь близко!
А Малыш и не собирался отключаться. Он думал о том, что его впервые в жизни бьют толпой, и это не так страшно, как представлялось до этого… А потом всё-таки отключился.
Тому, как дрался Амир, позавидовал бы сам старина Джеймс Бонд. Арабский ниндзя прикасался к противникам только один раз, после чего те падали и уже не вставали. Он успел вырубить четверых. Если бы к нападающим не подоспела подмога, возможно он и отбился бы. Но и его смели и тоже принялись охаживать ногами.
Неизвестно, чем бы всё кончилось. Возможно, это стало бы основным происшествием дня в Израиле. В новостях появился бы сюжет, в котором показали бы, как носилки с тремя бездыханными телами под окровавленными простынями грузят в кареты скорой помощи, но… завыли полицейские серены, и раздались выстрелы. По счастливому стечению обстоятельств, рядом оказался полицейский экипаж, который нёс службу не на страх, а на совесть. Одного их погромщиков даже подстрелили, но не насмерть, и он смог убежать, поддерживаемый по бокам товарищами.
