После того случая на циклотроне риановцы не позволяли Курчатову оставаться в лаборатории на ночь. Их почин быстро подхватили в физтехе и в пединституте. Первое время, казалось, дела идут хорошо. Хотя и далеко не безропотно, Курчатов все же подчинился и позднее десяти часов в лаборатории не задерживался. И вот теперь, нате вам, пожалуйста!
— А ничего не делаю, Юра! — передразнил его Курчатов. — Сумерничаю. Спать, знаете ли, совершенно не хочется. Что-то такое происходит в атмосфере странное… Вы не чувствуете?
— Н-нет, — неуверенно протянул Флеров. — Вроде ничего такого не чувствую.
— Отчего же тогда не спите?
— Сам не знаю… Не хочется как-то.
— Ну вот видите! — проворчал Курчатов. — А вы говорите «не чувствую». Ясное дело, в атмосфере что-то неладно. Может быть, что-то с космическими лучами стряслось. Надо будет завтра спросить Скобельцына. Это по его части.
Тут только до Флерова дошло, что Курчатов шутит. Бессонница, конечно же, совершенно ни при чем.
— Боюсь, что вы нарушаете конвенцию, Игорь Васильевич, — наваждение белых ночей отлетело, и Флерову нестерпимо захотелось оказаться сейчас у себя в лаборатории рядом с Курчатовым.
Он уже сожалел о своем звонке. Надо было просто взять и прийти. Сейчас это будет не слишком этично. Ведь каждый, в конце концов, имеет право на уединение. А тем более руководитель! Нет, теперь нечего и думать привалиться за здорово живешь. Оставалось либо откровенно напроситься, либо повести разговор так искусно, что шефу просто ничего другого не останется, как самому пригласить его, Флерова, на ночное бдение.
Но Курчатов молчал. Видимо, ждал, что Флеров сам разъяснит свою мысль.
— Да, вы нарушаете конвенцию, — не слишком уверенно, хотя и не без некоторой аффектации повторил Флеров и, выдержав короткую паузу, добавил: — А я — контролер!
— В самом деле? — вяло удивился Курчатов, видимо догадавшись, куда гнет собеседник.
— Да, я полномочный представитель коллектива, который… Одним словом, вы пойманы на месте преступления!
— Не совсем. Вы же не знаете, чем я занимаюсь? Я, может, вовсе и не работаю, а проявляю фотокарточки или стихи пишу… Да мало ли…
— А это мы сейчас увидим! — сказал Флеров. — На месте разберемся. — Он замолк, с волнением ожидая ответа. Если Курчатов примет его шутливый тон, значит, все в порядке, и можно будет приехать, а если нет… Что ж, значит, его вежливо, но достаточно твердо поставят на место. Ничего другого не останется, как попросить извинения и повесить трубку.
